Левитов М.Н.

Оборона Перекопского вала

Перед общим наступлением красной армии создаются 4-я и 6-я советские армии и образуется Южный фронт, во главе которого поставлен М. В. Фрунзе. План наступления Фрунзе сводился к тому, чтобы окружить и уничтожить Русскую Армию в Северной Таврии, не дав ей возможности уйти в Крым через перешейки Перекопский и Чонгарский. В общем наступлении на Крым принимали участие: 6-я, 13-я и 4-я армии, 1-я конная армия Буденного, 2-я конная армия Гая и банды Махно.

Командующий 6-й армией товарищ Корк (1887-1937), эстонец по происхождению, в 1908 году окончил Чугуевское пехотное училище, а в 1914 году — Академию Генерального штаба и в Императорской Армии имел чин подполковника. После занятия Крыма товарищ Корк был командующим 15-й стрелковой дивизией и впоследствии начальником Академии Генерального штаба имени Фрунзе. В благодарность за свои подвиги во славу диктатуры мирового пролетариата он был расстрелян Сталиным, после смерти которого реабилитирован.

Для атаки Перекопа назначается известная уже нам 51-я стрелковая дивизия Блюхера, которая для этого усиливается ударно-огневой бригадой, отдельной кавалерийской бригадой, кавалерийскими полками 15-й и латышской дивизий и автоброневой группой.

26 октября/7 ноября. Фрунзе приказал взять Перекопский вал. Для этого Блюхер, объединявший на Перекопе всю ударную группу, разделяет ее: 1) Ударно-огневой и 152-й стрелковой бригадам штурмовать Турецкий вал; 2) 153-ю стрелковую и две кавалерийские бригады он выделяет в ударную группу для наступления через Сиваши на Литовский полуостров и для выхода в тыл перекопских укреплений.

Для подготовки штурма Перекопа вели огонь 55 орудий и 8 орудий сопровождения. Начало операции 7 ноября в 22 часа.

27 октября/8 ноября. С утра противник в течение трех часов вел из двадцати батарей разного калибра настоящую подготовку к штурму вала. Наши старые окопы не только не были улучшены, но частично уже развалились или их теперь разбили красные. Линия окопов шла по самому гребню вала, а убежища были на нашем склоне его, таким образом снаряды противника попадали в обращенный к нему скат вала или перелетали через вал и рвались уже за валом, что и спасало нас. Но беда была с подвозом, — десятки лошадей были разорваны в клочья. Часов с десяти, насколько хватал глаз, цепей двенадцать красной пехоты покрыли все поле перед нами, — штурм начался.

На участок приехал временно командующий дивизией генерал Пешня и отдал приказание не стрелять до подхода красных до самого рва. Перекопские укрепления состояли из громадного, массивного старого турецкого вала и глубокого рва перед ним, когда-то наполнявшегося водой из залива, но теперь сухого, укрепленного проволочными заграждениями по обоим его скатам и расположенного на север от вала, то есть в сторону противника. С подходом пехоты красных их артиллерия всю силу своего огня переносит на наш тыл. Используя это, ударники заполняют собой окопы по гребню вала и подносят боеприпасы. Красные, по-видимому, были уверены в силе своего артиллерийского огня и быстро катились на нас. Их явный громадный перевес в силах и наше отступление воодушевляли их. Быть может и наше гробовое молчание создало у них иллюзию того, что мы уже перебиты, а поэтому «перли» они веселые, с воинственными криками. Я даже простым глазом видел, что первые цепи были в зипунах, подтянуты и, как после говорили оставшиеся на нашей проволоке, это была какая-то лучшая дивизия имени товарища Фрунзе. Первая цепь была уже на расстоянии 300 шагов от нас, у пулеметчиков уже чесались руки, но приказания стрелять не было. Красные совершенно осмелели, и некоторые подбегали ко рву. Хотя мы и были уверены в себе, но все же нервы были сильно напряжены и первым нарушил наше молчание сам начальник дивизии генерал Пешня, отлично знавший пулемет и взявшийся за него сам. Эффект огня не менее 60 пулеметов и четырех батальонов, это только на участке 2-го полка, был поразителен: сраженные падали, задние цепи напирали и тем подбадривали остатки передовых цепей, которые местами добегали до рва. Наше преимущество, несмотря на нашу малочисленность, было в том, что артиллерия красных не могла бить по нам из-за близости к нам их стрелков, а пулеметы противника могли бы отлично поражать нас, но они почему-то только тянули их, а не стреляли через головы своих. Может быть они не имели опыта в подобного рода применении своего оружия? Нам повезло и в том отношении, что с подходом красных ближе ко рву и валу, они ясно себе представили все значение для них такого препятствия, которое, как они убедились, не могла разрушить даже их многочисленная артиллерия. Через четверть часа вся атакующая масса смешалась и залегла. Худшего положения для красных нельзя было придумать и нарочно: для нас, с высоты вала, они представляли отличные цели, без возможности где-либо укрыться, и вот здесь-то они и понесли самые большие потери. Наша артиллерия тоже била по ним, но не так, как всегда. Оказывается, что, помимо повреждений от огня артиллерии противника, она частично была отозвана вправо, на участок Дроздовской дивизии, где красные прорвались через лиман. До самого вечера вся эта масса не двигалась под нашим огнем, наполняя воздух криками раненых. Мне довелось читать в изданной в СССР истории гражданской войны описание атак на Крым, где сообщалось, что их потери в это время были до 25 тысяч человек и что Перекопский вал они взяли штурмом и бомбами уничтожали нашего брата в железобетонных убежищах, которых мы там не имели, а были у нас простые землянки, прикрытые досками с землей. Но несмотря на это, все поле было покрыто убитыми и ранеными во имя интернационала пролетарской революции Ленина и Троцкого, наше же положение все ухудшалось.

В книге «Блюхер» так описывается это наступление:

«6 ноября нового стиля, накануне празднования третьей годовщины великой пролетарской революции, мы были готовы к штурму. К полю сражения подтягивались 15-я и 52-я стрелковые дивизии. Вместе с 153-й стрелковой бригадой и отдельной кавалерийской бригадой перекопской группы они намечались для нанесения удара через Сиваш на Литовский полуостров, во фланг и тыл Перекопской позиции. 152-я стрелковая и огневая ударная бригады готовились к лобовой атаке Турецкого вала. М. В. Фрунзе приехал в штаб 51-й стрелковой дивизии, расположенной в Чаплинке, для личного руководства операцией. На защиту Перекопа Врангель сосредоточил лучшие части. В ночь на 8 ноября, когда страна праздновала третью годовщину октября, 15-я и 52-я стрелковые дивизии и 153-я и отдельная бригада 51-й стрелковой дивизии в пронизывающем морозе, утопая в болотах Сиваша, расстреливаемые артиллерийским и пулеметным огнем, таща на себе пулеметы и орудия, двинулись в атаку на Литовский полуостров. Рано утром 8 ноября они добрались до окопов белых и, прорвав проволоку, штыками выбили войска генерала Фостикова (это был отряд кубанцев с двумя пулеметами).

Под Турецким валом на артиллерийских позициях царило молчание. Густой туман покрыл Турецкий вал. Напряжение нарастало. С Литовского полуострова непрерывные запросы: «В чем дело?»

В девятом часу туман медленно рассеивается и все наши 65 орудий открыли беглый огонь. С Турецкого вала белые нас засыпали огнем. Семикилометровое пространство под валом и на валу превратилось в сплошное море воронок. Около 12 часов полки ударной и 152-й бригад с 453-м полком ринулись на штурм. Неся огромные потери, они все быстрее и ближе подходили к Турецкому валу. На Литовском полуострове белые бросают в атаку 13-ю и 34-ю дивизии (напоминаю, что дивизии Русской Армии были трехполкового состава, а у красных девятиполкового, с одним кавалерийским полком на дивизию. К этому времени эти две наши дивизии были не больше двух батальонов). Около 18 часов вновь атакуем Турецкий вал. В первых рядах идут броневики. У самого рва, встретив неожиданно проволоку, пехота вновь остановилась. Целый день беспримерного боя не принес еще победы, но цель была уже близка. Около 200 орудий белых и до 400 пулеметов поражали наши части».

(Число орудий на нашем участке преувеличено в десять раз, а число пулеметов — в четыре раза. Перекопский вал занимали только два Корниловских Ударных полка, а третий полк стоял лицом на восток, к Сивашам, для обеспечения от удара оттуда).

За бой 26 октября/8 ноября 2-й Корниловский Ударный полк потерял убитыми 8 человек и ранеными 40 человек. Было убито 35 лошадей. Все ранения были от артиллерийского огня.

27 октября/9 ноября. Корниловская Ударная дивизия к часу покинула Перекопский вал и отступила на Юшуньские позиции. Ночь была темная и беззвездная. В арьергарде дивизии был оставлен батальон полковника Трошина, который к часу тоже оставил Перекопский вал. Об этом так написано в книге «Корниловский Ударный полк»: «Вечером 26-го октября ст. ст. полковник Левитов вызвал к себе полковника Трошина и передал ему, что с наступлением темноты вся Корниловская Ударная дивизия получила приказание отойти на Юшуньские позиции, а его 2-й батальон назначается в арьергард. Чтобы не обнаружить перед противником своего отхода, необходимо до последнего момента постреливать из винтовок. Неприступный Перекопский вал стал пустеть. Увозят пулеметы, уходят роты одна за другой. Полковник Трошин растянул свой батальон по окопам. Зловещую тишину изредка нарушал одиночный выстрел. Наконец снялся и 2-й батальон. Без одного огонька папиросы Корниловцы прошли через Армянский Базар и глубокой ночью втянулись в первую линию Юшуньских укреплений».

В журналах боевых действий всех трех полков Корниловской Ударной дивизии отмечено, что эти укрепления были плохо приспособлены для обороны.

Посмотрим, как этот штурм Перекопских позиций освещает штаб Блюхера: «Ночью, около 24 часов (26 октября/8 ноября) Фрунзе приказывает возобновить атаку и требует захватить вал во что бы то ни стало. Вновь бросаем изнуренные части на штурм и около 3 часов 27 октября/9 ноября неприступный Перекоп пал».

На самом же деле Перекоп был оставлен Корниловцами без боя и еще до подхода красных, согласно приказу от 26 октября ноября, в 24 часа.

Интересно, что писал Блюхер в своих донесениях командующему 6-й советской армией о причинах неудачи штурма Перекопских укреплений: «Взять Перекопскую укрепленную позицию налетом не удалось. Противник обеспечил себя хотя и небольшим гарнизоном, но снабженным колоссальной материальной частью. Позиции приспособлены к тактическим условиям местности. Это делает перешеек почти неприступным».

В одной шикарно изданной истории СССР я читал такое же измышление о штурме Перекопских укреплений, где красные будто бы выкуривали офицеров бомбами и огнеметами из бетонных укреплений, каковых на самом деле на Перекопском валу не было, так же, как не было и «ЛЕГЕНДАРНОГО ШТУРМА ПЕРЕКОПСКОГО ВАЛА КРАСНЫМИ» в 3 часа 27 октября/9 ноября.

28 октября. На рассвете противник крупными силами, при поддержке сильного артиллерийского огня, перешел в наступление на фронте дивизии. Несмотря на малочисленность полка и усталость людей от продолжительных и тяжелых переходов, сопровождавшихся беспрерывными и непосильными боями, полк с мужеством сдерживал натиск. Однако правофланговый 1-й полк атакой красных со стороны Дроздовской стрелковой дивизии был выбит из первой линии, 3-й полк оказался под угрозой удара с тыла. В это время временно командующий дивизией генерал Пешня берет от 2-го полка броневик и приказывает по телефону 3-му и 2-му полкам переходить в контратаку. Я, командир 2-го полка, осмелился было указать на опасность неустойки слабого 3-го полка, и тогда 2-й полк будет прижат к заливу, но в это время мне доложили, что 3-й полк уже выходит за проволоку для атаки.

Я тогда считал атаку ненужной и рискованной, но неуместной поспешностью командира 3-го полка был поставлен в необходимость подставлять и свой полк под пули красных, а не отбросить их еще раз силой своего огня. Когда 2-й полк выходил за проволоку, 3-й полк жиденькой цепочкой, во главе со своим командиром полка полковником Щегловым, на коне, уже двигался на окопы красных под вой пулеметов противника. Бесполезность контратаки в создавшихся для нас условиях тяготила меня. Снаряды и пули градом обрушились и на 2-й полк, который спокойно и дружно шел в контратаку. Занятый судьбой своего полка, я не обращал внимания на действия 3-го полка, но когда посмотрел на его участок, то увидел печальную картину отступления его, теперь уже без командира полка, раненного в этой вылазке. Тут и я приказал отходить под прикрытием пулеметов в свои окопы.

Проходя через проволочное заграждение, я остановился, чтобы еще раз взглянуть на обстановку на участке 3-го полка, но здесь пришел конец и моему командованию доблестным 2-м Корниловским Ударным полком. Пуля попала мне в левый пах, пробив толстую сумку с картами, и остановилась в позвоночнике спинного хребта. Она сбила меня с коня, почти мгновенно парализовав обе ноги. Через 8 лет, в Болгарии, доктор Берзин сделал мне операцию и преподнес мне на память о Родине русскую остроконечную пулю с погнутым концом, нанесшую мне тринадцатую рану в борьбе за честь и достоинство национальной РОССИИ. Одновременно со мной был тогда ранен и мой помощник полковник Лысань, Антон Евтихиевич, тоже в пах, но навылет. В командование полком вступил полковник Трошин, его помощником стал капитан Возовик.

В этом бою из лиц командного состава были ранены: временно командовавший дивизией генерал Пешня, и во временное командование дивизией вступил командир Корниловской артиллерийской бригады генерал Ерогин; командир 1-го Корниловского Ударного полка полковник Гордеенко, и полк принял подполковник Ширковский; командир 3-го Корниловского Ударного полка полковник Щеглов и его помощник полковник Пух, и полк принял полковник Минервин.

Несмотря на неудачу, дивизия все же удержалась на своем участке.

В книге: «Марковцы в боях и походах за РОССИЮ», стр. 345, они рисуют картину их подхода к правому флангу нашей дивизии для смены нас и неправильно указывают распределение полков, которые на самом деле занимали участки так: на правом фланге дивизии, до озера Соленого, стоял 1-й полк, левее — 3-й полк и на самом левом фланге стоял 2-й полк, до самого Перекопского залива.

28 октября генерал Врангель собрал представителей русской и иностранной печати и осведомил их о создавшемся положении, сказав: «Армия, сражавшаяся не только за честь и свободу Родины, но и за общее дело мировой культуры и цивилизации, армия, только что остановившая занесенную над Европой кровавую руку московских палачей, оставленная всем миром, истекла кровью. Горсть раздетых, голодных, выбившихся из сил героев продолжает отстаивать последнюю пядь родной земли. Их силы приходят к концу, и не сегодня, так завтра они могут быть сброшены в море. Они будут держаться до конца, спасая тех, кто искал зашиты за их штыками. Мною приняты все меры для того, чтобы на случай несчастья вывезти всех, кому грозит кровавая расправа. Я вправе надеяться, что те государства, за общее дело которых сражалась моя Армия, окажут гостеприимство несчастным изгнанникам».

29 октября на рассвете, под сильным нажимом противника Корниловская Ударная дивизия согласно приказу стала отходить на Юшунъ. Оттуда, в связи с осложнившейся обстановкой, дивизия отходит далее на юг, по дороге Юшунь — Симферополь — Севастополь.

* * *

После изложения последних боев за Перекоп и оставления нами Крыма по нашим данным, нас должен интересовать и взгляд на это нашего противника, который я беру из газеты «Русская Мысль» от 7 декабря 1965 года, изложенный в статье Д. Прокопенко.

ВЗЯТИЕ ПЕРЕКОПА

К сорокапятилетней годовщине.

6-й советской армией, штурмовавшей перекопско-юшуньские позиции белых в ноябре 1920 года, командовал Корк (1887-1937). Эстонец по происхождению, он окончил в 1908 году Чугуевское военное училище, а в 1914 году — Академию Генерального штаба. В старой Армии имел чин подполковника (делаю вставку: в 1937 году за свою службу в красной армии был расстрелян. Теперь, вероятно, записан в синодик красных главковерхов: «репрессирован», «реабилитирован»). О взятии Перекопа и юшуньских позиций Корк сделал доклад в Екатеринославской гарнизонной военно-научной аудитории 1 ноября 1921 года («Этапы большого пути», военное издательство министерства обороны СССР, Москва 1963 г.),

«Войска 6-й армии вечером 29 октября подошли к Перекопу. 1-я и 2-я конные, 4-я и влитая в 4-ю 13-я армии подошли в район Чонгарского полуострова несколькими днями позже. Позиции белых делились на три группы: Турецкий вал (главные укрепления), далее — ряд юшуньских позиций (сила их в глубине), а к востоку — сивашские позиции, по южному берегу Сиваша (Гнилого моря), эти укрепления были слабыми. Белое командование не имело в виду того, что северо-западная часть Сиваша оказалась сухой. Лето и осень 1920 года отличались сухостью, не было почти ветров с востока, и вода поэтому ушла к юго-востоку. Сведения об этом состоянии моря стали поступать в красные штабы только после 29 октября.

Силы сторон. В общей сложности у Врангеля имелось на Перекопском перешейке до 13 с половиной тысяч бойцов пехоты, до 6 тысяч бойцов кавалерии, около 750 пулеметов, 160 орудий и 43 броневиков (прошу читателя обратить внимание на то, что занимали Перекоп в это время только два полка Корниловской Ударной дивизии, 3-й полк был в резерве, уступом назад, к югу, и фронтом к Сивашам, для охраны нашего тыла, и плюс к этому все три полка при отступлении от Днепра понесли громадные потери и уменьшились на 2/3 своего небольшого состава, то есть в общей сложности дивизия имела не более 1.200 штыков. Пулеметов в трех полках могло быть не больше СТА, а что касается нашей Корниловской артиллерийской бригады, то из ее состава в три дивизиона в последнем бою за Перекоп часть их была взята для отбития атак красных со стороны Сиваша. Кавалерии на Перекопе не было, даже и наших полковых конных эскадронов. Вообще командарм 6-й красной армии намного преувеличил наши силы на Перекопе с определенной целью увеличить заслуги своей армии, когда на самом деле нашу судьбу тогда решил Пилсудский при поддержке Франции заключением мира, как во время битвы под Орлом, когда Пилсудский заключил с Лениным перемирие, и красная армия давила нас своим колоссальным превосходством. Полковник Левитов).

Силы красных: 34.833 бойца пехоты, 4.352 — кавалерии, 965 пулеметов, 165 орудий, 3 танка, 14 броневиков и 7 самолетов.

Если сопоставить силы сторон, — докладывает Корк, — то бросается в глаза сразу же наше численное превосходство над Врангелем: пехотой мы превосходили его более чем в два раза, конницы же у Врангеля было больше, но здесь нужно учитывать наличие 1-й и 2-й конных армий, которые могли быть переброшены в любой момент на Перекопский перешеек с целью форсирования его и продвижения в Крым. Что касается артиллерии, то в общей сложности у противника как будто имелось превосходство, но его артиллерия была чрезвычайно разбросана. Если мы сопоставим количество артиллерии на ударных направлениях, то превосходство в артиллерии было на нашей стороне.

Итак, сравнивая численность сторон, следует признать, что громадное превосходство было на нашей стороне».

Высшее красное командование полагало, что борьба за Перекоп будет позиционной, как в «империалистическую» войну. Но, узнав, что северо-западная часть Сиваша проходима, командарм 6-й решил нанести главный удар через Сиваш и Литовский полуостров на Армянск. Подготовка к операции сводилась к следующему; 2 бригады 51-й стрелковой дивизии должны были нанести удар на Турецкий вал, а другие две бригады с 1-й кавалерийской наступать в обход правого фланга белых, занимающих Перекопский перешеек. 52-я и 15-я дивизии должны были выйти в тыл противнику через Сиваш и Литовский полуостров. Латышская дивизия была оставлена в армейском резерве.

Военные действия начались в ночь с 7 на 8 ноября. 51-я дивизия из-за тумана начала артиллерийскую подготовку по Турецкому валу в 10 часов утра, а в 2 часа наступающие начали резать проволоку, но были отбиты сосредоточенным огнем белых. В возобновленной в 18 часов атаке красные понесли большие потери и отхлынули. Белые контратакой опрокинули красную бригаду (153-ю), которая обходила их правый фланг.

В ночь с 7 на 8 ноября другие красные части начинают наступление на Литовский полуостров и продвигаются вглубь его, несмотря на энергичные контратаки белой пехоты с бронемашинами.

Итак, к 18 часам 8 ноября красные не имели успеха ни перед Турецким налом, ни на Литовском полуострове, так как белые все время переходили в контратаки. Но выход двух стрелковых дивизий во фланг и тыл белых, занимавших Турецкий вал, создал для них критическое положение. Красное командование отдает приказ штурмовать вал двумя бригадами, а остальным частям — наносить удар в направлении на Армянск. Штурм вала начался в 2 часа ночи (152-я стрелковая и огневая бригады), но на нем оставались только арьергарды белых, которые уже начали свое отступление… Турецкий вал был взят без больших потерь (вообще без потерь).

Утром 9 ноября повсюду начались упорные бои, но резервы белых (с конницей Барбовича) не могли задержать продвижение красных. 51-я дивизия вечером 9 ноября подошла к первой линии юшуньских позиций… Прорыв юшуньских позиций 10 и 11 ноября. Здесь начинается серия решительных боев, от которых зависит судьба Крыма. В своем приказе генерал Барбович говорит: «Ни одного шага назад быть не может, это недопустимо по общей обстановке, мы должны умереть, но не отступать». В прорыве принимают участие: 51-я, 52-я и 15-я стрелковые дивизии, а потом и латышская. Корк, ввиду сильных морозов и отсутствия пресной воды в этой полосе, приказывает пройти все юшуньские полиции в одни сутки, не считаясь с потерями. Задача не была выполнена полностью, но все же 10 ноября 51-я дивизия прорвала три линии, здесь белые защитники поддерживались артиллерией с судов (как командир 2-го Корниловского Ударного полка, занимавшего самый левый фланг позиций белых, до самого Перекопского залива, свидетельствую, что стрельбы наших судов в этих боях не видел и о ней не слышал. Полковник Левитов),

На левом же фланге смогли овладеть лишь первой укрепленной линией. Утром 11 ноября латышская и 51-я стрелковые дивизии атаковали последнюю линию и прорвали ее. Ряд атак белых не мог остановить движение, и красные заняли железнодорожную станцию Юшунь около 9 часов утра. На левом фланге красных белые готовили решительный удар для ликвидации наступления. Яростные атаки чередовались с обеих сторон. Около 11 часов белые части при поддержке офицерских (каковых тогда уже не было) Корниловской и Дроздовской дивизий возобновили контратаки и потеснили красных. Тогда Корк приказывает двум бригадам ударить в тыл. Сопротивление белых было сломлено и они начали постепенный отход…» — Операция по овладению перекопско-юшунськими позициями к вечеру 11 ноября была закончена, — заявляет Корк, — и вместе с этим была решена участь врангелевской армии». Дальнейшее движение вглубь Крыма шло без боев.

По Корку потери красных — 45 лиц командного состава и 605 красноармейцев. Он объясняет такие малые потери соединением маневра с атакой и стремительностью наступления, что не позволяло противнику приводить в порядок свои части. Общая же цель — уничтожение противника — достигнута не была, так как конница своевременно не прорвалась вперед (здесь Корк для поднятия своего авторитета вспомнил определение ценности боя по мнению авторитетов Императорской Армии: «Успех с малыми потерями — радость начальника», но на самом деле у Корка этого не могло быть, и советский маршал Блюхер был как будто другого мнения о тех же боях. В книге «Маршал Блюхер», стр. 199, в приказе по 51-й Московской дивизии от 9 ноября 1920 г. за № 0140/опс, село Чаплинка, § 4, о потерях при взятии Перекопа говорится так: «Комбригам действовать решительно, главные препятствия в наших руках. Помнить, что энергия в преследовании ВОЗНАГРАДИТ ЗА ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ, понесенные в боях за неприступные позиции Турецкого вала. Подписано: Начдив 51-й Блюхер, наштадив Генерального штаба Дадяк». Итак, по данным красных, они штурмом взяли Перекопский вал в ТРИ часа 9 ноября, выбивая нас из бетонных укреплений, когда у нас вообще таковых не было, да и выбивать-то было некого, так как последний батальон полковника Трошина оставил вал по приказу в 24 часа 8 ноября. Осмелюсь и я, хотя бы по своей скромной должности командира 2-го Корниловского Ударного полка, защищавшего тогда левую часть Перекопского вала, уверить товарища Корка в том, что потери только перед валом должны быть в десять раз больше. Особенно сожалеть Корку о том, что они нас не истребили, не стоило бы, но зато сберегли приготовленные баллоны с газом на тот случай, если бы генерал Врангель не оценил безнадежность нашего положения и не приготовил бы корабли для желающих патриотов РОССИИ покинуть свою Родину. И все же приходится верить в то, что возмездие существует: прославленные советские герои этих боев Корк и Блюхер за измену своей Родине заслуженно получили от своего вождя по пуле в затылок.