С.Ченнык (Симферополь)
«История Крыма»: хотели как лучше… Поверхностный взгляд непрофессионального историка-дилетанта на выдающийся труд коллектива ученых
История Крыма. М, 2015. 464 с.
Сначала обратимся к официальной хронике. 19 ноября в Интернете было размещено сообщение, что увидел свет долгожданный труд коллектива исследователей, посвященный истории Крыма. Необходимость его выхода выглядела более чем убедительной и согласиться со словами Министра культуры Российской Федерации В.Р. Мединского, сказанными им на пресс-конференции по поводу выхода книги, было просто нельзя: «…Неточности и фальсификации в украинских учебниках спровоцировали российских историков на написание книги «История Крыма».
Похвально! Более чем убедительно прозвучало, что в создании первой в истории современной России книги по истории Крыма принимали участие кандидаты и доктора исторических наук. Эта фраза заставила насторожиться в первый раз, ибо долгий жизненный опыт и практика в исследованиях на поприще военной истории приучила не делать «два ку» при виде очередных «желтых штанов» с дипломом кандидата наук. Тем более, что сам имею на «боевом счету» две кандидатские диссертации, написанные за деньги ленивым преподавателям крымских вузов в трудные годы, когда приходилось выживать в условиях лихих девяностых и не менее лихих украинских «нулевых».
Правда следующие слова министра успокоили и даже обнадежили: «…Как показывают события последнего времени, происходящие в Европе и на Украине, к сожалению, история все больше превращается в служанку политики. И беззастенчивые извращения исторических фактов, оголтелая пропаганда, опирающаяся на какие-то вымыслы, тотальное промывание мозгов, которым подвергалось на Украине целое поколение, привело к появлению людей, оторванных от своей земли».
Неудивительно, особенно в свете недавних слов Президента России, намекнувшего, что все эти годы средства, выделяемые на пропаганду идей Русского мира в Украине через различные «Россотрудничества», мягко говоря, расходовались неэффективно, а честно говоря, пополняли больше личные бюджеты местных «профессиональных русских».
Но перейдем к Крымской войне…
К великому своему сожалению, среди множества исследователей Крымской войны, имя автора мне незнакомо, потому было интересно посмотреть на новый взгляд, ожидались неожиданные выводы и просто интересное изложение событий доступным языком. Увы.
Итак, раздел «Севастопольская страда»
Автор: Смирнов Андрей Анатольевич, кандидат исторических наук, доцент Московского Архитектурного института (МАРХИ) (г. Москва)
Разочарование пришло сразу. Очень трудный язык, перегруженный военной терминологий (в том числе вышедшей из употребления), употребляемой к месте и не к месту, смысл которой автору чувствуется, что непонятен (говорю как профессиональный военный).
Для разбора всего материала под общим заголовком «Севастопольская страда» у меня нет ни времени не желания, напоминает копание в корзине с грязным бельем, но для примера возьму только его одну часть – сражение Альме. Смею Вас заверить, это не самый страшный по подаче материал, но просто он идет почти сначала и потому начнем с него.
Немного о библиографии::
Мне, конечно, приятно, что автор, которому было поручено написание главы, касающейся Крымской войны несколько раз цитирует мои работы, но в тоже время он почему то совершенно не использует те труды, без которых работа, тем более над кратким описанием событий Крымской войны, была бы невозможной.
Это генерал Богданович, автор первого российского описания экспедиции союзников в Крым. Где гениальные труды Милютина и Обручева? Где Свечин и где Тотлебен? Написать даже одностраничный материал по Крымской войне без использования труда этого инженерного гения, создавшего оборону Севастопольской крепости – пустая трата времени и бумаги!
Не видны работы будущего реформатора русской армии Милютина «Описание сражения на р. Альме 8 сентября 1854 г.» и «Статья о фланговом маневре Крымской армии 13-14 сентября 1854 г.». Биографы генерала обращают внимание на тщательность изучения им поражений армии в Крыму, особенно столь фатальных, как Альминское. Несомненно, что они были положены Милютиным в основу грядущих реформ.
Не было обнаружено использование книги генерала Зайончковского «Восточная война 1853-1856» — энциклопедии по вопросам организации, тактике и вооружению русской армии и войскам союзников.
Я не буду мучить уважаемых читателей долгим и нудным перечислением не использовавшейся литературы. Это все-таки не диссертация на соискание совершенно бесполезной научной степени и не заумно-научный трактат с многозначительными выводами. Но если мы говорим о Крымской войне, то невозможно сделать качественное, даже небольшое, исследование без использования масштабных трудов А. А. Керсновского (хоть его и критикуют) и А. Н. Куропаткина.
Современные исследования, затрагивающие историю Крымской войны, содержат ряд новых фактов, позволяющих определенным образом скорректировать сложившиеся в историографии представления о причинах военного поражения России, тем самым открывая новый этап в изучении Восточной войны. Их много. Это труды В. В. Крестьянникова,[1] И. Э. Ульянова,[2] В. Н. Гурковича,[3] Д. К. Васильевой[4] и др. Отдельно и особо хочу отметить детальнейшие исследования известного крымского историка Восточной войны Павла Ляшука.[5]
Не использованы источники личного происхождения. Среди них наибольшую ценность представляют воспоминания солдат и офицеров, в том числе русских Горчакова[6] (командующего 6-м пехотным корпусом), Квицинского[7] (начальник 16-й дивизии), Вунша, Стеценко[8] (штаб главнокомандующего), Приходкина (Минский пехотный полк),[9] Бейтнера,[10] Демерта[11] (Московский пехотный полк), Енишерлова (Углицкий егерский полк), Розина[12] (Владимирский пехотный полк) и др.
Что касается раздела об Альминском сражении, то оно никогда не будет полным, если не использовать статью участника сражения Ф. И. Приходкина, в 1854 г. поручика Минского пехотного полка, опубликованную в журнале «Военный сборник». К сожалению, для автора это издание, кажется, неизвестно.
Вместо этого автор положил в основу своих изысканий работу Дубровина, которую не подвергал критике только ленивый из современников.
Альминское сражение:
Перейдем к непосредственно к Альминскому сражению. Разбор статьи построим по принципу: цитата-разбор. Для удобства мои комментарии будут выделены цветом. Итак, вперед.
«…Меншиков не стал мешать высадке и силами армии. Высаживался неприятель долго, и его численное превосходство над стянутыми в район Севастополя русскими войсками проявилось не сразу; ступившие на сушу 2-го французские дивизии до исхода следующего дня оставались без боеприпасов».
Сразу видно, что автор человек, не имеющей отношения к военной службе. Еще ни одна армия в мире не высаживалась на незнакомое побережье с пустыми патронными сумками. Потому утверждение что две французские дивизии (хотя откуда взялась эта цифра – дивизий у французов было четыре и все они высадились в первый день) оказались на берегу без боеприпасов не выдерживают никакой критики.
Однако низкий берег у Евпатории подставлял русских под огонь артиллерии союзного флота.
А автор не думает, что у Евпатории и низкие глубины и никакой корабль без опасения сесть на мель не сможет приблизиться к берегу. Даже на максимальной дальности стрельбы корабельные орудия не смогли бы причинить ущерб русским, решись те на отражение десанта.
Поэтому Меншиков решил задержать врага южнее, ближе к Севастополю, на возвышенном плато вдоль южного берега реки Альма, для стрельбы по которому у большинства судовых орудий не хватало угла возвышения».[13]
1.Что такое судовые орудия? Зачем употреблять термины, которые автор не знает сам. Термин не то что ни к месту он просто режет слух и показывает непрофессионализм автора в очередной раз. Поясняю. Судовое орудие термин устаревший, когда на корабли гражданские и военные ставили однотипное вооружение. К 1854 г. это давно прошло.
По современной терминологии разница между судном и кораблем заключается в следующем:
— Судно может быть как гражданским, так и военным. Но никогда корабль не будет гражданским.
— Основное предназначение кораблей – защита суверенитета того или иного государства. Судна в большинстве случаев используются для перевозки пассажиров или грузов.
— Корабль находится под руководством офицера, которому подчиняется экипаж, находящийся под военной присягой.
— Корабль обладает специальной военной символикой, которая позволяет определить принадлежность плавучего средства к тому или иному флоту.
— В большинстве случаев на корабле находится вооружение, на гражданском судне таковое отсутствует.
То есть в нашем случае более применим термин «корабельные орудия». Почему автор не понял это – непонятно. Но, похоже, что он просто не вынося в цитаты из первоисточника копировал труды современников Крымской войны, где подобные «перлы» можно встретить.
- О позиции. Это главное. Написано коротко и …. неправильно.
Расположение русских войск подтверждает замысел Меншикова дать бой без опоры на побережье. И в этом не слабость замысла, как кажется первоначально, а его сила. Удаленность позиции от побережья «…не позволяла союзникам вести сражение по наиболее выгодному им сценарию: прижимая русскую армию к побережью, охватывая ее своим левым флангом».[14]
На самом деле Меншикову было наплевать на морскую артиллерию союзников. Он отводил войска от берега совсем по иной причине. Стержень замысла Меншикова в том, что осмысленно уступая противнику почти два километра побережья, русский главнокомандующий добивался того, что нанося фланговый удар, противник втянется на плато и будет или вынужден двигаться под огнем артиллерии, неся значительные потери, или ему придется превратить эффективные фланговые атаки в сомнительные и жертвенные лобовые, которые «…благодаря действию картечи мало опасны для артиллерии»,[15] что тоже не совсем приятно.
Обходящая такую позицию неприятельская пехота — не повод для отступления, а задача для артиллерии.
Не укрепляя высоты и не производя вообще никаких фортификационных работ у морского берега, Меншиков сам явно провоцировал командование союзников на действия вдоль побережья, понимая, что атаки правого фланга им не только невыгодны, но и небезопасны. В подкрепление уверенности Раглана и Сент-Арно в силе правого фланга там были возведены две хорошо заметные за несколько километров батареи.
Возражая критикам, привыкшим к стереотипу осуждения Меншикова за якобы оставленный открытым и незащищенным левый фланг, могу лишь порекомендовать им внимательнее читать работу генерал-адъютанта Э. И. Тотлебена. Он, например, тоже считает, что русские войска не могли занимать позиции, примыкающие к побережью.
И, напоследок, Обручев: левый фланг боевого расположения войск «…не был примкнут к морю; он не доходил до моря две версты, что происходило отчасти из желания не подвергать войска огню неприятельского флота, а отчасти вследствие уверенности, что высоты, находящиеся у устья Альмы, недоступны и что, следовательно, сухим путем обход нашего левого фланга невозможен».[16]
8 сентября 1854 года и произошло первое сражение этой войны на крымской земле.
Первое столкновение было за сутки до этого – на Булганаке. Но это, по мнению автора, мелочи, хотя участвовали в этом деле с русской только стороны, два кавалерийских полка, казачий полк и пехотная бригада. Да, погибших было не много, но это чисто гражданский взгляд – измерять масштаб сражения литрами пролитой крови.
Насчитывая около 58 000 человек (до 27 000 французов в темно-синих мундирах и киверах или в зуавских темно-синих куртках и красных фесках с зеленым тюрбаном, до 26 000 англичан в тускло- и ярко-красных, а у легкой пехоты
Не у легкой пехоты, а в Стрелковой бригаде, легкая пехота носила в большинстве случаев тоже красные мундиры.
в зеленых мундирах и в черных киверах
пехота английская при Альме была большей частью в бивачных шапках-таблетках, кивера были выброшены на пространстве от места высадки до Альмы
или гвардейских медвежьих шапках и около 5000 турок в темно-синих мундирах и красных фесках) при 122 полевых орудиях, союзная армия почти вдвое превосходила силы Меншикова (около 33600 человек в серо-землистого цвета шинелях вместо мундиров и в черных кожаных остроконечных касках и 96 орудий)
Суть проблемы, которую автор не может понять, не в арифметике, а в тактике. Даже при меньшем числе войск позиция на Альме вполне могла быть с успехом защищаема. Союзники превосходили русскую армию численно, но это превосходство не имело столь существенного значения, как об этом часто говорят, по нескольким причинам. В том числе:
— превосходство не было многократным и не обеспечивало союзникам, таким образом, гарантированного успеха в наступлении на позицию, имевшую естественные, усиливавшие ее свойства;
— превосходство союзников в артиллерии было незначительным, а учитывая слабую мощность британских 9-фунтовых пушек, можно считать, в этом вопросе равенство сторон;
— армия союзников, особенно ее британский контингент, находилась в очень тяжелом физическом и психологическом состоянии, болезни с каждым днем все больше и больше ослабляли ее;
— союзники действовали в удалении от базы снабжения. Хотя ее функции взял на себя флот, этого было недостаточно для ведения успешных действий продолжительное время на значительном театре военных действий;
— имея большое количество кавалерии, русские имели возможность растягивать фронт, одновременно вынуждая союзников растягивать линию фронта атаки.
Война — это тяжелая работа. Побеждает тот, кто делает ее лучше. Численное превосходство противника — не повод для разговора о возможном поражении, а основа принятия единственно верного, грамотного решения.
В касках были лишь несколько полков. Остальные были уже в бескозырках (каски сдали на склады), а один (Московский пехотный) в так называемых «русских кепи».
Так уже в начале кампании в Крыму дало о себе знать проклятие, висевшее в ту войну над русской стратегией, — невозможность выделить для Крыма достаточное количество войск из-за необходимости прикрывать еще и балтийское побережье (где тоже мог высадиться англо-французский десант) и всю западную границу — где ожидалось вторжение Австрии, а возможно, и Пруссии со Швецией…
Автор видимо плохо знаком с общим ходом Крымской войны. К тому времени союзный десант уже не только высадился на Балтийское побережье, но и действовал там с переменным успехом. В конце июля 1854 г. англо-французский десант высадился на Аландских островах и блокировал небольшую крепость Бомарзунд. Ее защищал 2-тысячный гарнизон под командованием подполковника Я. Бодиско. После 6-дневной бомбардировки, во время которой по крепости было выпущено 120 тыс. снарядов, оборонительные сооружения превратились в развалины, а гарнизон потерял более половины состава. 4 августа Бодиско капитулировал. Взятие Бомарзунда стало единственным крупным успехом союзников на Балтике. Осенью 1854 г., к началу кампании в Крыму, англо-французская эскадра покинула Балтийское море и, соответственно, никто там уже никаких десантов не ждал… Да и войск для прикрытия столицы было более чем достаточно…
Кроме того, противник имел подавляющее преимущество в качестве стрелкового оружия: если у русских лишь менее 2000 солдат были вооружены нарезными ружьями — штуцерами, — то у него — 15 000 . (По общему числу штуцеров армия Николая I не уступала армиям Наполеона III и королевы Виктории, вместе взятым, но у русских они были распылены по всей армии, а союзники сконцентрировали их в войсках, отправляемых в Крым). А у гладкоствольных ружей дальность прицельного выстрела составляла лишь 300—350 шагов (210—245 м), тогда как у штуцеров — 1200 (840 м); попасть с вероятностью 50 % в мишень человеческого роста из гладкоствольного ружья можно было с 200 шагов, а из штуцера — с 600
При этом английские и французские штуцеры были приспособлены для стрельбы коническими пулями Минье, благодаря чему уже не уступали (как раньше) гладкоствольным ружьям в скорострельности.
Итак, для начала выясним, с каким оружием пришла линейная пехота трех основных воюющих держав Крымской войны – России, Англии и Франции – к началу боевых действий.
Не будем трогать тему вооружения стрелковых подразделений, пока остановимся только на линейных пехотинцах, как на наиболее массовом роде войск середины XIX в.
Начнем с вооружения русской пехоты. В своей массе линейный пехотинец императорской армии России середины XIX в. имел в руках один из трех образцов стрелкового оружия – ударные ружья образца 1844, 1845 или 1852 гг. Наиболее массовыми из них были два первых, незначительно отличавшихся друг от друга. Именно это ружье имел ввиду Ф.Энгельс называя его «самым тяжелым и неудобным из всех существующих».[17] Информации о нем достаточно много и не составит труда определить его технические и боевые характеристики.
Информацию об эффективность огня из этих ружей, стоявших на вооружении русской армии в Крымской войне, достаточно наглядно преподносит Медем («Тактика»). Он приводит следующие данные: в мирное время на практических учениях при стрельбе хорошо обученной пехоты в щит, длиною равный фронту дивизиона, с расстояния в 100 шагов в цель попадало 3/4 всего выпущенных пуль, с расстояния 200 шагов-1/2, 300 шагов-1/4. На войне результаты стрельбы в сомкнутом строю на 300 шагов большей частью ничтожны, на 200 шагов довольно слабы и только на 150 и 100 шагов становятся смертоносными. Различие в стрельбе в мирное и военное время Н.В.Медем усматривал в том, что большая часть войск, действовавшая в сражении, не была хорошо обучена стрельбе; кроме того, в бою стреляют не так хладнокровно, как на учениях, и при стрельбе сомкнутым строем дым может препятствовать хорошему прицеливанию.
Необходимо внести некоторые коррективы в цифры, которые преподносят некоторые исследователи, говоря о русском стрелковом оружии в Крымской войне. Цифра 200 шагов не является показателем дальности выстрела из гладкоствольного ружья. Это только дальность прямого выстрела, при произведении которого брался прицел по уровню груди цели. Из русского ударного ружья образца 1845 года можно было вести огонь и на расстояние 350 шагов, при этом прицел брался выше головного убора (на 300 шагов – в голову).
Действительность выстрелов отличными стрелками в мишень 1 аршин 14 вершков шириной и 2 аршина 13 вершков высотой была следующей:
- на 150 шагов – 60% попаданий;
- на 200 шагов – 50% попаданий;
- на 250 шагов – 40% попаданий;
- на 300 шагов – 20% попаданий.
Стрельба на дистанцию более 300 шагов была возможной, но мало действительной. Причиной тому была в большей степени точность, чем дальнобойность. При дистанции огня 200 и более шагов ружье сохраняло высокую силу удара. При экспериментальной стрельбе серией из 20 выстрелов на эту дистанцию по щиту из досок толщиной 1 дюйм каждая, в третьей доске застряла одна пуля, в четвертой – двенадцать, и в пятой – семь.
Тем же, кто сомневается в приведенных цифрах и продолжает наивно верить в «государственно утвержденную» легенду о максимальной дальности стрельбы в 200 шагов, убедительно рекомендую посмотреть в классическую работу генерала Федорова «Эволюция стрелкового оружия», которую я часто упоминаю, что бы убедиться в том какова была баллистическая характеристика боеприпасов данного оружия. При начальной скорости полета пули 457 м/сек. Оно имело прицельную дальность 300 метров, а при использовании пули Нейсслера – 600 м.
Что касается мифологии, то у русских начальников, мыслящих не стереотипами, а разумом, на этот счет было свое мнение. В. И. Васильчиков приводит по этому поводу следующий пример: «Тотлебен на запрос Наполеона, чему он приписывает успех Крымской экспедиции, отвечал: «превосходству вашего вооружения». Тотлебен иначе не мог отвечать; но в сущности он очень хорошо сознавал, что причина нашей неудачи состояла не в том, что наши ружья были хуже французских. Во-первых, вся французская линейная пехота была вооружена такими же гладкоствольными ружьями, как и наша пехота; если у французов было несколько стрелковых батальонов и полк зуавов с нарезными ружьями, то у нас были тоже штуцерные в каждой роте; а артиллерия союзников нисколько не превосходила качеством орудия нашей полевой артиллерии. Все превосходство вооружения неприятеля состояло в том, что английская пехота была снабжена нарезными ружьями, что, однако же, нисколько не помешало Владимирскому полку с успехом атаковать ее в штыки на совершенно открытой и ровной местности. Следовательно, дурное качество нашего ручного оружия не есть настоящая причина нашего поражения».[18]
Приведу слова князя Н. К. Имеретинского, чьи «Воспоминания старого преображенца…» — одно из лучших описаний действительного состояния русской армии перед и во время Крымской войны: «Про знаменитые винтовки в Альминском сражении пора бы перестать говорить, как о событии, решающем судьбы царств. В настоящее время столько написано и начитано о Крымской войне, что факты освещены со всех сторон и ясно видно теперь, что главная масса французов была вооружена такими же гладкостволками, как и наши, да и винтовки не могли бы помочь, если бы вовремя сосредоточена была в Крыму большая масса войск, чем у неприятелей».[19]
Любой более-менее сведущий специалист скажет, что в бою при применении стрелкового оружия определяющее значение имеет не дальность стрельбы, а его плотность. С появлением нарезного оружия периода Крымской войны стрелковое вооружение достигло по сути дела предельной дальности эффективной стрельбы – 300-400 м. Более поздние образцы могли стрелять и на расстояние более 1000 м., что позволяла баллистика пули. Однако все «эксперты» совершенно не знакомы с еще одним важнейшим фактором – человеческим. Стрелок, находясь в боевом порядке, не в состоянии целиться более чем на 400 м. При стрельбе на более дальнее расстояние огонь становится попросту неэффективным.
Что касается дальности: автор хоть раз в жизни видел мишень «человеческого роста» на дистанции 600 м.? Могу лишь только сказать ему, что эффективная дальность из винтовки Мосина, указанная в наставлении, — 400 м, а у АК74 — 500 м.
Что касается утверждения о превосходной скорострельности нарезных ружей, то безграмотность автора поразительна. В целом скорострельность гладкоствольного оружия на 15% выше нарезного. По этой причине на близких дистанция всякое преимущества нарезного исчезали и оно даже уступало гладкоствольному (что и произошло при Инкермане).
Далеко не вся британская пехота имела на вооружении нарезные ружья Р.1851. Большая часть воевала в Крыму с гладкоствольными «Браун бесс». 17-й полк с ними ходил даже на штурм Севастополя летом 1855 г. Большая часть тех, кто получил нарезное оружие, получала его во время перехода морем в Турцию. Во время перехода из Англии в Крым британские войска усиленно тренировались в практической стрельбе из новых нарезных ружей. Многие, отправленные в экспедицию части, только при переходе морем проходили процесс замены бывших до этого на их вооружении гладкоствольных ружей P1842, которые представляли из себя лишь переделку в ударное старого и надежного, но безнадежно устаревшего ружья Brown Bess, его 3-й моделью. Приемы стрельбы из этих видов стрелкового оружия существенно различались. Вплоть до Болгарии его было ровно столько, сколько нужно для обучения. Англичане должны сказать спасибо своему сержантскому корпусу. Опытные методисты они могли организовать подготовку в любых условиях.
Кроме того, во-первых, далеко не вся британская армия в Альминском сражении стреляла. Активно участвовали в сражении только три дивизии, косвенно — одна, а остальные даже умудрились не выпустить ни единого заряда. Британцам удалось сломить оборону русских дивизиями первой линии, в единственном случае используя поддержку второй. А так как «статистика знает все», то для тех, кто будет возражать против этого, могу привести данные по расходу боеприпасов к стрелковому оружию в английской пехоте. Солдаты 3-й дивизии сделали в общей сложности целых (!!!) 47 выстрелов, 4-й — ни единого.
Что касается французов там вообще все было плачевно. Ударное гладкоствольное ружье, состоявшее на вооружении линейных полков к началу Крымской кампании имели 83% личного состава пехоты. То есть нарезных было не многим больше чем в российской армии.
Ну и не забудем, что русская артиллерия до последнего выстрела доминировала на поле боя и неоднократно раскачивала «маятник судьбы сражения». Только случайный или не случайный маневр всего лишь одной английской батареи, состоявшей из несравнимо худших, нежели русские, пушек, свел все их преимущество на нет.
Наконец, большая часть дравшихся на Альме русских войск (из состава 6-го пехотного корпуса) не имела боевого опыта — тогда как французские войска были закалены боями в Алжире и имели в своем составе отборные части легкой пехоты (зуавов и венсенских стрелков); свои лучшие части (гвардию и 42-й, 79-й и 93-й пехотные полки шотландских горцев) привели на Альму и англичане.
На самом деле всего лишь несколько полков французов (в основном зуавы и тиральеры) имели африканский опыт, малоприменимый в условиях Крымской войны (в конце концов теперь приходилось сражаться не с дикими племенами а регулярной Российской императорской армией. Таким образом это сравнение даже как то оскорбительно для чести русского мундира!
Что касается англичан то ЕДИНИЦЫ солдат и офицеры имели опыт колониальных экспедиций. В лучшем случае таких было два-три человека на полк (!!!!). А лучшие полки (это по каким критериям автор отнес их к лучшим?) общим числом составляли 6 (шесть!!!!) батальонов. Автор видимо, сев писать материал, не познакомился с организацией английской армии, в которой понятие «полк» соответствовало понятию русского батальона, иногда и менее!
В состав английской пехоты входили полки: 3 гвардейских (7 батальонов), 84 линейных и 13 легких (фузилерных). Армейские полки были однобатальонные, по 10 рот в батальоне численностью примерно 1000 человек. Легкая пехота, исключая Стрелковую бригаду, отличалась от линейной только названием. Общая численность действующей пехоты доходила до 111 тысяч человек.
Основной единицей британской пехоты была пехотная рота, со штатной численностью 110 человек, состоявшая соответственно из двух частей под командованием офицеров. 8 рот составляли действующий батальон при отправке из Англии, две оставшиеся образовывали полковое депо, где происходила вербовка и обучение пополнения. В ходе войны система организации резервных депо была изменена. Ввиду необходимости спешной подготовки и скорейшей отправки на Восток команд пополнения, в ноябре 1854 г. было решено сформировать резервное депо (4 роты) на острове Мальта, куда высылались для усовершенствования рекруты, обученные в резервных депо в Англии.
Таким образом, полки британской пехоты, отправлявшиеся в Крым, представляли батальон, в среднем насчитывавший от 700 до 900 человек. Три полка образовывали бригаду. Две бригады составляли дивизию.
Точно так же можно утверждать, что за плечами русских был опыт Венгерского похода (1848-1849 гг.). Медали за него союзники часто обнаруживали, мародерствуя по телам убитых русских солдат.
Правда, союзникам мешало отсутствие единого командования; английский командующий генерал лорд Ф. Раглан постоянно спорил с французским, маршалом Франции Ж. де Сент-Арно.
Да нормально они ладили между собой, хоть и недолюбливали один другого, но общий язык находили…
Но и русские, по существу, были лишены единого командования: Меншиков не поставил подчиненным четких задач и не осуществлял непрерывного управления войсками в бою, из-за чего те действовали разрозненно.
Как раз таки русские страдали от чрезмерной централизацией власти в руках одного человека, ненавидевшего всякую инициативу…
Единственным козырем русских была храбрость и превосходная дисциплинированность войск.
Этот «козырь» начисто убил любую инициативу у командиров…, а «превосходная дисциплинированность» не помешала одному полку и четырем резервным батальонам покинуть поле сражения почти в самом его начале без всякого на то приказа…
Недаром в конце XIX века выражение «николаевский солдат» было синонимом человека, у которого понятия «долг» и «дисциплина» вошли в плоть и кровь. От частого выполнения ружейных приемов — этого прекрасного дисциплинирующего средства — у некоторых бывших «николаевцев» еще и в 1863-м на руках сохранялись «особые специальные мозоли»; «„николаевская“ школа была тяжела, но она родила героев Кавказа, Варшавы и Севастополя!».
Взаимодействие всех этих факторов и определило исход сражения на Альме: победа союзников, купленная ценой больших потерь.
Чушь полная! О потерях ниже
Сначала обозначилось поражение левого фланга русских, где оборонялись два полка 17-й, 1-я бригада 14-й и резервные батальоны 1-й бригады 13-й пехотных дивизий.
Левый фланг:
Московский пехотный полк, Тарутинский егерский полк 5-й и 6-й резервные батальоны Брестского и Белостокского полков 13-й дивизии. Автор, где еще два полка? Если бородинцы – это центр. Если минцы и волынцы – это резерв.
Более того, левый фланг еще держался, когда правый находился в расстройстве отступления.
Этот фланг — чтобы обезопасить его от обстрела с судов
С кораблей!!!!!!!!!!!! Или там рыбацкие фелюги у союзников были с древними фальконетами?
— не был протянут до берега моря; воспользовавшись этим, французская 2-я дивизия дивизионного генерала П. Боске перешла Альму на приморском участке, взобралась на 30-метровые откосы южного берега и обошла армию Меншикова слева. Легкие № 4-го и № 5-го батареи 17-й артиллерийской бригады остановили было ее метким огнем, но штуцерники 3-го полка зуавов,
Штуцерники – такого термина в армии Франции не было.
стрелявшие с расстояний, превышавших дистанцию эффективного картечного огня артиллерии, быстро перебили половину орудийной прислуги.
Вот ОФИЦИАЛЬНАЯ статистика потерь в артиллерии во время Альминского сражения:
Легкая №4 батарея 17-й артиллерийской бригады: убито 8, ранено 37.
Легкая №5 батарея 17-й артиллерийской бригады: убито 4, ранено 6.
И где тут половина личного состава?
Почти все потери от огня противоборствующей с русскими артиллерии 2-й дивизии, поднятой на плато ее начальником полковником Барралем, которого сами французы считают тем, кито больше всех сделал для победы.
Тот же огонь штуцеров, начавший поражать русских с расстояния чуть ли не в версту, не подпустил к батальонам Боске двинувшиеся на них в штыки Московский и Минский пехотные полки (соответственно 17-й и 14-й дивизий) и прогнал с берега Альмы остальные части левого фланга русских, не получившие к тому же четких задач.
Слов нет! Одной из главных причин поражения русской армии не Альме должен рассматриваться не обход левого фланга дивизией Боске, а именно полное открытие центра русской позиции, создавшееся в результате ухода Тарутинского полка, причиной которого стали прежде всего личная трусость его командира генерал-майора Волкова и нераспорядительность главнокомандующего князя Меншикова. Богданович, который знает все, категоричен: «Тарутинский же полк, стоявший за резервными батальонами Брестского и Белостокского полков в колоннах к атаке, не принял почти никакого участия в бою…».[20]
В.Бейтнер (Московский полк): «Пока разрозненные части Московского полка сопротивлялись врагам слабым числом своих стрелков, генерал Волков и не подумал его подкрепить своими штуцерными. Если от подобной попытки его удерживало присутствие невдалеке самого главнокомандующего и безмолвного на этот раз начальника 17-й пехотной дивизии, которого авторитет был на этот раз, к сожалению, оставлен без внимания, то повернув свой полк назад перед приблизившимися к нему ядрами, что он сделал в наших глазах по собственному внушению, он прежде должен бы был выставить на этой линии, которую покидала цепь штуцерных, и пропустить сквозь нее отступавший Московский полк, чего, однако, он и не подумал сделать. Тарутинский полк, выйдя из жестокого сражения, так и не закоптил своих ружей, как-будто в них надобности не было».[21]
Мнимое же, столь обожаемое многими историками утверждение о значении обхода русской позиции со стороны моря — не более чем частичное оправдание Меншикова, поспешившего отнести к виновным прежде всего командира 17-й пехотной дивизии генерала Кирьякова. После сражения и он, и вся дивизия огульно подверглись стараниями главнокомандующего невиданной ранее сильнейшей опале.
Их отход позволил перейти Альму и 1-й и 3-й дивизиям французов, которыми командовали дивизионные генералы Ф. Канробер и принц Наполеон. Их подпирала 4-я (дивизионного генерала Э. Форе), а Боске — турецкая дивизии…
Подпирала? Это о чем, это что за термин такой? Она что выполняли роль заградотряда? 4-я дивизия никого не подпирала. Она находилась в резерве и двигалась в нескольких километрах за основными силами. О турках вообще разговор отдельный…
Московцы и минцы оказались под перекрестным артиллерийским огнем трех дивизий и тоже начали отход. Преследование французами левого фланга армии Меншикова было остановлено лишь огнем вовремя выдвинутой начальником 6-й артиллерийской дивизии генерал-майором Л. С. Кишинским конно-легкой № 12-го батареи и присоединившейся к ней легкой № 2-го батарей 16-й артиллерийской бригады.
В центре и на правом фланге, где наступали англичане, а оборонялись 16-я и один полк 17-й пехотной дивизии, исход боев также решили преимущество противника в численности войск
Снова незнание автором структуры английской армии. В первой линии британцев находились 2 дивизии – это 12 батальонов. В первой линии русских – три полка (Бородинский, Казанский и Суздальский) – тоже 12 батальонов. И где преимущество?
и количестве штуцеров и разрозненность действий русских частей — не координировавшихся ни Меншиковым, ни командовавшим войсками центра и правого
крыла генералом от инфантерии князем Петром Дмитриевичем Горчаковым.
Повторяю для тех кто не знает: термин штуцер, постоянно используемый автором, неуместен и неправилен. В руках английских солдат было нарезное ружье P.1851. Не знаю, конечно, может английское слова «райфл» и переводится как штуцер, но я об этом не слышал. Штуцера были у русских (Лититихский и Гартунга).
Попытка возглавлявшейся генерал-майором У. Кодрингтоном 1-й бригады Легкой дивизии англичан перейти Альму по мосту
По мосту переходила бригада 2-й дивизии, в частности непосредственно по настилу – 95-й полк
была отражена батарейной № 1-го и легкими № 1-го и № 2-го батареями 16-й артиллерийской бригады и штуцерными.
Не штуцерными, а стрелками 6-го стрелкового и Морского батальонов, а также артиллерией.
Но затем выстроенные длинными линиями английские штуцерники
Без слов !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
и вклинение англичан и французов между разрозненными русскими частями вынудили отступить сначала Бородинский егерский полк 17-й дивизии, потом батареи 16-й бригады и, наконец, егерский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича и Владимирский пехотный полки 16-й дивизии. Руководимые лично П. Д. Горчаковым и командующим 16-й пехотной дивизией генерал-майором О. А. Квицинским, последние два полка несколько раз останавливали и отбрасывали контратаками части Легкой дивизии генерал-лейтенанта Д. Брауна и 1-й дивизии генерал-лейтенанта принца Георга, герцога Кембриджского — в том числе и Шотландский гвардейский фузилерный полк.
Без комментрариев. Автор просто перепутал все. По его версии Владимирский полк отступал, хотя тот в это время находился «вне выстрелов» и вступил в дело только после отхода казанцев и артиллерии.
Шотландский фузилерный полк. Его то как раз и не отбросили. Об него и разбилась атака владимирцев.
Эти контратаки произвели сильное впечатление на врага: «Русская колонна в хорошем порядке, это высокое выражение воинской силы. Она имеет жесткие, резкие очертания стены и цвет темной тучи… В часы сражения ее вид поражает воображение возбужденного человека».
Неудачная цитата…. Смысл непонятен…
Однако тактика англичан, старавшихся не принимать штыкового боя, а вести огневой, а также их численное превосходство (усугубленное тем, что два полка 16-й дивизии вводились в бой по частям,
Это как??????????????? Может им нужно было собраться в толпу и толпой ринуться на врага, а не действовать в составе батальонов?
а другие два не были введены вовсе)
Какие? Казанский к этому времени был разбит. Суздальский участвовал в бою с горцами, а Углицкий просто отошел, не поддержав владимирцев. Но это ОДИН полк а не два.
взяли-таки верх.
И тут вдруг, непонятно откуда
«Грозная атака наших батальонов, — вспоминал бывший офицер Владимирского полка, — эта стальная движущаяся масса храбрецов, чрез несколько шагов воображавшая исполнить свое назначение — всадить штык по самое дуло ружья, каждый раз была неожиданно встречаема убийственным батальным огнем…».
Только огонь этот вела шрапнелью английская батарея капитана Тернера через головы своих войск. Она то как раз и выкосила владимирцев.
Альму, вброд, перешли уже и 2-я и 4-я дивизии англичан (генерал-лейтенантов Д. де Лэси-Ивэнса и Д. Кэткарта) и французы.
Полная чушь! 2-я дивизия была в первой линии и перешла Альму вместе с Легкой, а 4-я дивизия в бою не участвовала. Один ее полк вообще в этот день не пришел на Альму (46-й), а 57-й еще даже не прибыл в Крым.
Обтекаемые с флангов, истребляемые перекрестным огнем, сначала михайловцы,
Михайловцы???? А кто это?????????? Солдаты этого полка, по воспоминаниям участников войны, продолжали называть себя «казанцами», не смотря на происшедшее в 1839 г. переименование…
а затем и владимирцы вынуждены были отступить, после чего П. Д. Горчаков приказал отходить всему правому крылу русской армии.
Русские потеряли убитыми и ранеными 5709 человек, но и у союзников выбыло из строя 3314 солдат и офицеров (в том числе 1975 — у англичан, которым Владимирский полк сумел-таки навязать ряд штыковых схваток)
С учетом того, что из-за отсутствия управления боем со стороны Меншикова в сражении приняла участие едва половина русской армии, вынужденная противостоять почти вчетверо превосходящим ее силам, это было не такое уж плохое для русских соотношение.
Автор явно перепутал войну с футболом! На войне результат определяется выполненной или невыполненной задачей.
Тяжелые потери заставили врага отказаться от преследования отходившей к Севастополю армии Меншикова, хотя ее отступление было плохо организовано и сопровождалось признаками деморализации войск.
О каких тяжелых потерях можно говорить? Автор хоть видел статистику по полкам? По дивизиям?
Процентное соотношение потерь в Альминском сражении к числу участвовавших в нем солдат и офицеров составляет для русской армии 14–17%. В «Энциклопедическом словаре военной медицины» А.С.Георгиевского мы можем найти упоминание соотношения потерь ранеными и контужеными по отношению к боевому составу армии — 16,9%.[22] В статье Мазюкевича в «Военном сборнике» цифра почти такая: «…несмотря на меткий ружейный огонь, потери наши15% и даже более потерь для русской армии никогда не были большими, учитывая справедливо данную ей Энгельсом характеристику: «…они не чувствуют, когда их бьют…». Для русской армии это потери, которые не могли полностью сделать ее небоеспособной. составляли 17%».[23]
Это же число для союзников не превышает 5%. Но тогда обожаемая нашими соотечественниками и часто приводимая историками фраза герцога Кембриджского: «…Еще одна такая победа — и у Англии не будет армии» более эмоциональна, чем точна. По крайней мере, к его дивизии она никакого отношения не имеет.
Даже в наиболее пострадавших полках Легкой дивизии 23-м и 33-м они не превышали 20–25%, составляя почти 30% всех убитых и раненых в английской армии. Некоторые (более половины) полки не потеряли ни одного человека. Артиллерия была сохранена полностью. Что же касается самого аристократа, то его нервная система оказалась вовсе не приспособленной к войне. После сражения он оказался на месте боя за русскую батарею, увидел, чем отличается парад в Гайд-парке от настоящей войны — и начал «выдавать перлы». Один из них и пошел, подхваченный свитой, ставший известным падким на сенсации журналистам, гулять по страницам английских газет.
По мнению соотечественников, герцог был не самый плохой человек. В армии его ценили как администратора и вообще заботливого начальника. Не вынеся напряжения и постоянных стрессов военного времени, в декабре 1854 г. герцог Кембриджский вернулся из Крыма в Англию по причине нервного расстройства, вызванного Инкерманским сражением.
Гвардия и остальные дивизии понесли мизерные потери. У наиболее пострадавших Шотландских гвардейцев хоть и было много раненых, но убиты были лишь несколько человек.[24]
21 сентября на утреннем совещании командующих союзными армиями маршал Сент-Арно сообщил лорду Раглану, что он потерял более чем 1 200 человек, из них не менее 1 000 ранеными.
Командир 4-й дивизии французов генерал Форе, объехавший поле сражения, оценил потери своих войск в 700–800 человек. Англичане были весьма удивлены малому числу убитых французских офицеров, зная их привычку всегда идти впереди своих солдат. Нужно отметить, что британцы весьма скептически отнеслись к названной маршалом Сент-Арно цифре погибших французов. Кинглейк категорически утверждал, что союзники потеряли не более 400–500 человек. Все остальные потери французов, по его мнению, приходятся на болезни.
Число 1 500 появилось, очевидно, тогда, когда к павшим на поле сражения было добавлено более 300 французских солдат, умерших от болезни с момента высадки в Каламитском заливе. Во всяком случае, до сих пор британские историки не верят этой статистике, считая ее завышенной.[25]
Современные английские историки считают окончательными такие данные: французы потеряли 1 092 ранеными (в том числе 59 офицеров) и 259 убитыми (в том числе 6 офицеров). Французы чаще всего называют близкую цифру потерь: 1 351 убитый и раненый.[26]
Причины, по которым союзники не преследовали русскую армию совершенно иные. Автор наверное не знает, что первое что нужно сделать после боя это: пополнить боезапас, оказать помощь раненым, накормить живых и похоронить убитых. Только после этого можно говорить о дальнейших действиях.
Вводы
Это только о первой части материалов из раздела, посвященного Крымской войне. Уверяю читателей, дальше – еще хуже! Не знаю, может быть остальные разделы книги написаны прекрасно, я не специалист в этих эпохах, но Крымская война и есть та «ложка дегтя» которая возможно испортила всю «бочку меда». Хотя настораживает и то, что Первой мировой войне отвели только полтора абзаца. И это для Крыма?
Вопросы, которые очень хочется задать, но не знаю кому:
- Неужели Россия настолько богатая страна, чтобы тратить деньги на финансирование столь неудачных проектов?
- Возвращение Крыма в состав России не является присоединении африканской колонии к метрополии, когда за побрякушки можно сделать многое и со многими. У нас своя сложившаяся научная база, научившаяся выживать в условиях оккупации, закалившаяся в борьбы за правду истории с оголтелым украинским национализмом. Тогда почему написание труда доверено тем, кто от этого национализма и кормился? Кого мы никоьгда не видели в отчаянных спорах за правду истории. Почему перед началом работы никто не посоветовался с нашими учеными? Кто производил отбор авторов? Почему не были предложены кандидатуры из нашей научной среды, тем более что многие ученые с мировыми именами не были привлечены к работе над книгой?
- Что делать дальше?
[1]Крестьянников В.В. Героические 349 дней (http://www.gosarhiv.sev.net.ua/fulldoc/herous_349/p1_2.shtml).
[2]Ульянов И. Регулярная пехота 1801–1855. М., 1997 г.
[3]Гуркович В. Памятники и памятные места Крымской войны. Альма. Симферополь, 2004 г.
[4]Васильева Д.К. Военный корреспондент Н.П. Сокальский и его севастопольские герои//Историческое наследие Крыма. №6–7. Симферополь, 2004 г.
[5]Ляшук П.М. офицеры Черноморского флота, погибшие при защите Севастополя в 1854-1855 гг. Биографический справочник. Симферополь, 2005 г.; Ляшук П. Мартиролог офицеров Российской армии, погибших при защите Севастополя и Крыма в 1854–1855 гг. Выпуск 1. Севастополь. 2008 г.; Ляшук П.М. Герои «Севастопольской страды». Кавалеры орденов Св. Георгия за оборону Севастополя в 1854–1855 гг. Симферополь, 2001 г.
[6]Горчаков П.Д. Дополнительные известия о сражении при Альме 8-го сентября 1854 г.//Сборник известий, относящихся до войны 1853–1856 г. Изд. Н.Путилова. Кн. 31. СПб., 1857 г.
[7]Квицинский О.А. Дополнительные известия о сражении при Альме 8-го сентября 1854 г.//Сборник известий, относящихся до войны 1853–1856 г. Изд. Н.Путилова. Кн. 31. СПб., 1857 г.
[8]Стеценко В. Крымская кампания. Воспоминания и рассуждения//Сборник рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о Севастопольской обороне севастопольцами. Том 1. СПб., 1873 г.
[9]Приходкин Ф.И. Альминское сражение//Военный сборник. СПб., 1870 г.
[10]Бейтнер В.Ф. Действие в Альминском сражении Московского пехотного полка 8-го сентября 1854 года под непосредственным распоряжением князя Меншикова//Сборник рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о Севастопольской обороне севастопольцами. Том 3. СПб., 1873 г.
[11]Демерт П. А. Одна глава из воспоминаний о походе и войне. 1853–1856 гг. в Крыму//Колосья, № 6, СПб., 1888 г., с. 212–234.
[12]Розин А. Очерки из Крымской войны (дневник очевидца)// Сборник рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о Севастопольской обороне севастопольцами М., 1998 г.
[13] С.202
[14]Свечин А. А. Энциклопедия военного искусства. В 2-х т. Т.2. М.-Л., 1928 г. С.52.
[15]Руководства для обучения войск французской армии//Военный сборник. №3. СПб., 1870 г. С.52.
[16]Обручев Н.А. Смешанные морские экспедиции//Военный сборник. №10. СПб., 1898 г. С.351.
[17] К.Маркс Ф.Энгельс Соч.2 т.11 С.483
[18]Васильчиков В.И. Севастополь. Записки начальника штаба Севастопольского гарнизона князя Виктора Иларионовича Васильчикова//Русский Архив. Т.6. М., 1891 г. С.181.
[19]Князь Н.К. Имеретинский. Из записок старого преображенца//Русская старина. Том 78. СПб., 1893 г. С.46.
[20] Богданович М.И. Восточная война 1853–1865 годов. В 4-х томах. Том III. СПб., 1877 г.
[21]Шульман Ю. От Севастополя до Неноксы. Владимир Бейтнер — воин, исследователь, писатель. М., 2002 г. С.46–47.
[22]Будко А.А., Селиванов Е.Ф., Журавлев Д.А. Медицинское обеспечение войск русской армии во время Крымской войны//Военно-исторический журнал. №10. М., 2006 г. С.47.
[23]Мазюкевич. Крепостная ограда, удовлетворяющая условиям упорной обороны//Военный сборник. №№7, 8. СПб., 1886 г. С.267.
[24]Paterson, Robert H. Pontius Pilate’s bodyguard : a history of the First or the Royal Regiment of Foot, The Royal Scots (The Royal Regiment). Edinburgh : Royal Scots History Committee 2000. P. 168.
[25]David Williams, It”s Fun Finding Out – Part 4// The War Correspondent, Vol.20, №1, April 2002. P.19.
[26] Ж.Брюнон, Ж.Маню. Иностранный легион 1831–1955. М., 2003 г. С.398.
