А.Паталах (Херсон)

Военный некрополь Херсонщины.  Крымская война

В период Восточной (Крымской) войны 1853-1856 гг. территория современной Херсонщины впервые со «времен Очаковских» оказалась на положении прифронтовой полосы. Но если уже в первые годы русско-турецкой войны 1787-1791 гг. с падением Очакова угроза для Херсона и прилегающих мест была устранена, то в Крымскую кампанию ситуация особенно обострилась после ряда неудач, постигших русскую армию на крымском театре военных действий.

Наибольшую опасность для морского побережья Северной Таврии и Херсонщины представляла английская эскадра адмирала Лайонса. В мае 1855 г. ее корабли прорвались в Азовское море и подошли к местечку Геническ (ныне районный центр Херсонской обл.). Английское командование потребовало от немногочисленных защитников местечка безоговорочной капитуляции, однако начальник местного гарнизона, участник боевых действий на Кавказе, молодой полковник князь Михаил Борисович Лобанов-Ростовский ответил отказом. Имея в своем распоряжении лишь один резервный батальон Московского пехотного полка, сотню донских, команду азовских казаков и два орудия, он решился на отпор врагу.

Английская эскадра подожгла 130 лодок с провиантом, сосредоточенных в Тонком проливе, склады муки и каменного угля, находившиеся на берегу, и начала обстрел местечка. Хотя единственное укрепление составлял блокгауз, перестроенный в 1784 г. из старой турецкой крепости, все попытки Лайонса взять Геническ потерпели неудачу.

В октябре 1855 г. английская эскадра адмирала Лайонса и французская адмирала Брюа вынудили капитулировать крепость Кинбурн, охранявшую выход из Днепра в Черное море, а также обстреляли порт Очаков и местечко Станислав на Днепровском лимане. Французами были разорены экономии Куликовских в Бехтерах, Бурячковых в Ивановке, Мари в Черноморье (ныне с.Новочерноморье Голопристанского района Херсонской обл.), Потье в Облоях, а также уничтожено «овчарное производство» Вассалей на Тендровской косе и острове Джарылгач. Эти события заставили руководство Херсонской губернии эвакуировать архивы губернских учреждений в Елисаветград (ныне – Кировоград) и привести в боевую готовность, упраздненную еще в 1835 г., Херсонскую крепость. Однако, обескровленные осадой Севастополя, войска коалиции не решились перенести боевые действия на территорию Северной Таврии и Херсонщины.

На протяжении всей Севастопольской кампании и около двух лет по окончании ее, территория современной Херсонщины являлась важной тыловой базой русской армии. Отсюда в Крым направлялись резервные войска, обозы с боеприпасами и продовольствием, а из осажденного Севастополя тянулись подводы с ранеными и больными, заполнявшие госпитали и лазареты в Херсоне, Бериславе, Алешках (современный Цюрупинск Херсонской области), Каховке, Геническе.

В губернском центре Херсоне существовало несколько военных госпиталей: открытый в 1807 г. в бывших конюшнях князя Потемкина на Военном форштадте, в здании бывшего арсенала Херсонской крепости, в путевом дворце Екатерины II, Черноморский госпиталь на Забалковском форштадте, функционировали лазареты на Канатной площади (ныне бульвар Мирный) и на Сухарнинском форштадте.  Кроме того,  раненых и больных защитников Севастополя размещали в частных домах. Однако далеко не все выдерживали тяжелую дорогу, не всем помогали госпитали. Так и появились в городе три братские могилы: две на Старом центральном городском кладбище и одна на Забалковском. К сожалению, метрики большинства православных храмов Херсона того времени не сохранились в фондах Государственного архива Херсонской области. По этой причине, по крайней мере, пока что, не удалось установить полный список севастопольских героев, похороненных на Центральном мемориальном городском кладбище. Лишь метрические книги Успенского и Екатерининского соборов за 1855 г. и Римско-католического костела за 1855-1856 гг. позволяют хотя бы частично пролить свет на этот вопрос.

По этим данным в братской могиле на Центральном мемориальном кладбище в Херсоне покоятся: полковник Василий Максимович Британ (1795-1855), подполковник Углицкого егерского полка Захарий Семенович Константинов (1800-1855), капитан Житомирского егерского полка Мирон Францевич Прейс (1813-1855), поручик Якутского пехотного полка Валериан Шацинский (1826-1856), юнкер Киевского гусарского полка Альберт Гржибовский (1834-1856), унтер-офицер Лейб-гвардии гусарского полка Ксаверий Комаровский (1831-1856), унтер-офицер Флотского экипажа Алексей Иванович Зозуля (1819-1855), унтер-офицер 15-го рабочего экипажа Георгий Иванович Иванов (1805-1855), фейерверкер 1-й резервной батареи Иван Андреевич Яковлев (1828-1855), старший канонир Николай Андреевич Садовников (1814-1855), рядовой Казанского егерского полка Фрол Иванович Булатов (1805-1855), рядовые Украинского егерского полка Малахий Иванович Курень (1824-1855) и Роман Герасимович Бугаев (1830-1855), рядовые Азовского егерского полка Диомид Иванович Коновалов (1820-1855) и Георгий Васильевич Васильев (1823-1855), рядовой Владимирского пехотного полка Иван Григорьевич Григорьев (1818-1855), рядовой Брестского пехотного полка Семен Ефимович Ефимов (1821-1855), рядовой Виленского пехотного полка Климентий Иванович Лунев (1819-1855), рядовой Суздальского пехотного полка Севастиан Андреевич Дударев (1820-1855), рядовой Подольского пехотного полка Иван Нашница (1810-1856), рядовой Матвей Надич (1797-1857), стрелок 13-го стрелкового батальона Франц Хоржевский (1821-1855), бомбардир 1-й резервной батареи Калинник Савич Савельев (1817-1855), младшие канониры Тит Федорович Сафонов (1822-1855), младшие канониры Фендор Федорович Киселев (1829-1855), Борис Иванович Жуков (1818-1855), Прохор Варфоломеевич Харитонов (1828-1855), Густав Густавович Гугарев (1835-1855), Андрей Кириллович Сурков (1828 – 1855), канонир Херсонской казенной батареи Семен Антонович Радаев (1829-1855), рядовые 1-й резервной батареи Феодосий Корнилович Доценко (1829-1855) и Алексей Павлович Павлов (1828-1855), ученик плотницкого дела Батарейной артиллерийской дивизии Семен Егорович Егоров (1811-1855), матросы Черноморского флота Иван Васильевич Бойко (1829-1855), Андрей Григорьевич Лобода (1830-1855), Филипп Егорович Егоров (1825-1855), Франц Гржегоревский (1795-1857), рядовой 4-го ластового экипажа Андрей Скорупа (1820-1855), матрос 12-го ластового экипажа Федор Арсениевич Арсентьев (1811 – 1856), подвижного Провиантского магазина рядовой Лукьян Васильевич Коломиец (1818 – 1855), мастеровой 16-го рабочего экипажа Ян Александрович Кулий (1816-1856), ополченцы Андрей Комов (1829-1855), Матвей Федоров (1825-1855), Иван Осипович Куликов (1815-1855), Иван Алексеевич Поляков (1830-1855), Андрей Стефанович Баранин (1820-1855), Ксенофонт Софрониевич Софронов (1803-1855), Прокопий Иванович Моникин (1821-1856), Егор Матвеевич Околов (1807-1855). (1)

Со временем над захоронением возвели памятник в виде античной колонны, увенчанной символической урной с прахом. По свидетельству очевидцев, рядом с колонной находились небольшие каменные кресты, которыми были отмечены захоронения офицеров. Табличка с надписью исчезла с памятника, по-видимому, уже в первые годы Советской власти, кресты с офицерских могил попросту растащили, а саму колонну разрушили около 1980 г. С того времени братская могила пребывает в ужасающем запустении. Автору этих строк удалось собрать и замаскировать, у сохранившегося цоколя, часть блоков разрушенной колонны. Идентифицировать же сам объект стало возможно лишь благодаря рисунку Николая Порхунова, выполненному в 20-х годах ХХ в., экспонирующемуся ныне в литературном отделе Херсонского краеведческого музея. Этот чрезвычайно ценный и интересный памятник, безусловно, требующий восстановления. К тому же существует эскизный проект его воссоздания, выполненный скульптором Леонидом Грабовским. Не достает, как всегда, одного – материальных средств…

Еще одну братскую могилу периода Крымской войны на Херсонском центральном мемориальном кладбище удалось идентифицировать по акварели местного художника Федора Савченко-Осмоловского, выполненной в 1929 г. и хранящейся в фондах Херсонского краеведческого музея. На обратной ее стороне четко видна поясняющая надпись: «Памятник пленных Севастопольской войны». К сожалению, в метрических книгах местной римско-католической церкви, хранящейся в фондах Государственного архива Херсонской области, отсутствуют какие-либо данные, которые могли бы подтвердить наличие захоронений военнопленных Крымской войны в Херсоне. Можно лишь предположить, что пленные французы и англичане могли иметь своих священников и не пользовались услугами местного ксендза. Не смотря на неудовлетворительное состояние памятника, рисунок Савченко-Осмоловского может стать прекрасным источником для его восстановления.

Центральное мемориальное кладбище в Херсоне стало также последним пристанищем для участников обороны Севастополя, которые проживали в губернском центре уже после окончания Крымской войны. Среди них генерал-майор Киприан Климентиевич Богачевич (1834-1908), контр-адмирал Иван Семенович Антипа (ум. в 1884 г.), командир 56-го пехотного Житомирского полка Григорий Андреевич Крапухин (1812-1872), полковник Григорий Федосеевич Яндоловский (1837-1902), полковник Василий Степанович Руденков (1803-1862), инженер-полковник Иван Александрович Пфунт (1834-1899), подполковник Иван Кириллович Ниценко (ум. в 1905 г.), капитан Петр Августинович Гримм (ум. в 1862 г.), капитан-лейтенант Аполлон Александрович Мелетин (1828-1894), лейтенант Никифор Лисицын (1825-1862).

Большинство перечисленных захоронений пребывают в запущенном состоянии. Памятник генерал-майору Богачевичу еще в 1989 г. был перенесен в ограду Екатерининского собора, где в то время находился дом пропаганды охраны памятников истории и культуры, прах же остался на кладбище (ныне место захоронения севастопольского героя может показать разве что автор этих строк). Исчезли мраморная плита с могилы полковника Яндоловского и чугунная с могилы лейтенанта Лисицына. Надгробия полковника Крапухина и капитана Гримма после реставрации не были установлены на своем первоначальном месте (уже несколько лет их можно увидеть во дворе ООО «Полис», взявшего на себя обязательство по уходу за мемориальным кладбищем). Надпись на памятнике подполковнику Ниценко едва читаема. Несколько лучше состояние могил контр-адмирала Антипы, инженер-подполковника Пфунта, капитан-лейтенанта Мелетина, но подход к ним затрудняют настоящие кустарниковые «джунгли» (правда, последние, в то же время, скрывают памятники от недоброго глаза современных вандалов). Но, пожалуй, наиболее трагична судьба могилы последнего в Херсоне севастопольского героя, подполковника корпуса флотских штурманов Трифона Григорьевича Кущинского, умершего в 1917 г. в возрасте 85 лет (2), — она пошла под нож бульдозера при прокладывании улицы Ильи Кулика и расширении Херсонского комбайнового завода имени Петровского.

Еще одна братская могила участников Крымской войны находилась на Забалковском кладбище, которое в то время окормляла церковь Св. Николая. В помещении, занимаемом ныне средней школой №5, располагался временный госпиталь, в котором размещали раненых, прибывавших из Севастополя. По данным метрических книг Николаевской церкви за 1854-1857 гг., на Забалковском кладбище нашли последний приют штабс-капитан 2-й роты Калужской дружины Иван Николаевич Гурьев (1818- 1855), поручик Пензенского ополчения Николай Николаевич Владыкин (1826-1856), подпоручик Днепровского пехотного полка Иван Кузьмич Курлов (1827-1855), прапорщик Владимирского пехотного полка Онуфрий Иванович Салогубов (Салогуб) (1825-1855), рядовой Камчатского егерского полка Юлиан Исько (1829-1854), рядовой Суздальского пехотного полка Алексей Григорьевич Чернов (1825-1855), рядовой Маркел Михайлович Михайлов (1830-1855), стрелок 13-го Стрелкового батальона Мирон Андреевич Лободенко (1831-1857), матрос 31-го флотского экипажа Егор Павлович Павлов (1812-1856), денщик 16-го ластового экипажа Артем Иванович Родин (1820-1855), ополченцы Иван Григорьевич Рошакин (1831-1855), Трофим Федорович Федоров (1825-1855), Николай Семенович Малакин (1820-1855), Петр Иванович Ханин (1821-1856), Афанасий Петрович Соколов (1816-1856), Григорий Михайлович Стукин (1826-1856), Иван Григорьевич Сидоркин (1826-1856) (3).

Умерших хоронили у каменной ограды госпиталя. Позднее, поскольку большинство похороненных были ополченцами, этот участок назвали Ратницким кладбищем. Сперва над могилой установили деревянный крест с надписью: «Здесь покоица прах братст абороны Севастополя 1855 г.» (орфография первоначальная – авт.), впоследствии замененный каменным. В 20-е годы ХХ в. крест исчез с могилы. Место Ратницкого кладбища автору показал выдающийся херсонский краевед Евгений Викентиевич Горностаев. Ныне оно частично занято позднейшими захоронениями, а частично превращено в стихийную свалку мусора. Следовало бы привести в порядок эту территорию, восстановить крест, что, собственно, не потребует больших материальных затрат.

В годы Крымской войны госпитали и лазареты существовали не только в Херсоне. В городе Бериславе временный военный полугоспиталь был открыт по инициативе настоятеля Успенской церкви священника Александра Калюжного. Среди духовенства того времени отец Александр выделялся своей неординарностью, в частности проповеди провозглашал на украинском языке (что, впрочем, вполне соответствовало характеру населения города, украиноязычного, в своей массе). В отличии от Херсона, в Бериславе катастрофически не хватало всего: квалифицированных медиков, лекарств, помещений для раненых и больных. Таким образом, смертность в местном полугоспитале была очень высокой. За полгода (с июля по декабрь 1855 г.) в нем умерло 533 человека. Причиной смерти, как правило, были не раны, а инфекционные болезни, косившие русских воинов не хуже английских и французских пуль: «горячка» (тиф), «лихорадка», «понос» (дизентерия)… Многие из раненых и больных не достигали Берислава живыми. В метрической книге местной Успенской церкви за 1855 г. упомянуты лишь их звания, имена и фамилии (без отчеств). Умерших хоронили на специально «отведенном под кладбище месте», которое позднее получило название «Военное кладбище». Тут нашли вечный покой три офицера: прапорщик 3-го арсенала гарнизонной артиллерии Петр Ефимович Гнусарев (1820-1855), прапорщик батареи 14-й конно-артиллерийской бригады Стефан Васильевич Новочацкий (1830-1855), прапорщик Ладожского пехотного полка Владислав Одлубаев (1831-1855) (двое последних – «римско-католического исповедания») и 530 нижних чинов – представители Московского, Киевского, Малороссийского, Екатеринославского, Фанагорийского Самогитского гренадерских, Санкт-Петербургского, Бутырского, Владимирского, Суздальского, Вологодского, Симбирского, Низовского, Белозерского, Шлиссельбургского, Олонецкого, Алексапольского, Муромского, Томского, Тобольского, Тарутинского, Селенгинского, Оренбургского, Севского, Днепровского, Черниговского, Житомирского, Волынского, Смоленского, Белорусского, Минского, Витебского, Могилевского, Литовского, Виленского, Белостоцкого, Модлинского, Замойского, Прагского, Люблинского пехотных, Бородинского, Костромского, Охотского, Брянского, Полоцкого, Камчатского, Якутского, Ладожского, Азовского, Галицкого, Украинского, Одесского, Подольского егерских, Рижского драгунского, Украинского, Чугуевского и Серпуховского уланских, Киевского и Ингерманландского гусарских, 61-го и 62-го Донских казачьих полков, а также стрелковых и саперных батальонов, артиллерии, Черноморского флота и ополчения (4).

Военное кладбище в Бериславе – единственное из братских захоронений периода Крымской войны на территории Херсонской области, которое сравнительно неплохо сохранилось. Над могилой нижних чинов возвышается каменный крест с надписью: «Вокруг креста сего покоятся русские воины умершия от ран и болезней подъятых при защите Отечества в Крымской войне 1853 – 1856 годов». Неподалеку небольшой крест с надписью: «Здесь погребен раб Божий прапорщик Стефан Н…ацкий батареи 4-Б 14 конноартиллерийской бригады умер октября 15 дня 1855 года». Это индивидуальное захоронение прапорщика Новочацкого. Вероятно подобными крестами были отмечены также могилы прапорщиков Петра Гнусарева и Владислава Одлубаева.

Композиционным центром кладбища является мемориальная часовня, возведенная, вероятно, в честь 50-летия Крымской войны в псевдороманском стиле. Первоначально она имела шатровое завершение, увенчанное крестом (аналогичная часовня в честь святого Александра Невского была построена в Николаеве на улице Херсонской – современном проспекте Ленина). В советское время верх часовни был утрачен. Недавно кровлю памятника заменили, так и не восстановив при этом его первоначального завершения.

В Геническе, где во время Крымской войны не только существовал военный госпиталь, но и шли бои местного значения, на старом городском кладбище стоял четырехметровый пирамидальный обелиск из крымского камня, украшенный пушечными ядрами. Этот памятник героям Крымской войны был разрушен авиабомбой в годы Второй мировой войны, а Советская власть просто не сочла его восстановление нужным. Сохранилась фотография этого монумента, сделанная в 1909 г., которая могла бы стать основой для проекта его воссоздания. К сожалению, не сохранились метрики местного Успенского храма (также разрушенного коммунистами), которые дали бы возможность восстановить поименный список героев Крымской войны, похороненных  в Геническе.

В Государственном архиве Херсонской области сохранилось несколько писем командира гусарского Его Королевского Высочества принца Фридриха-Вильгельма Прусского (Мариупольского) полка к настоятелю Троицкой церкви села Старой Збурьевки священнику Виктору Барановскому, датированные 4 марта – 23 мая 1856 г. с прошением похоронить семерых гусар и одного донского казака, умерших в полковом лазарете. Эти письма, а также метрические книги  местной Троицкой церкви за 1855 г., дают возможность восстановить список участников Крымской войны, похороненных в Старой Збурьевке: старший вахмистр Мариупольского гусарского полка Павел Антонович Битюцкий (1822-1856), унтер-офицеры Семен Петрович Зелинский (1815-1856) и Степан Васильевич Головко (1813-1856), гусары Терентий Леонтьевич Щур (1828-1856), Игнатий Тихонович Нарых, Аверьян Петрович Колчин (1831-1856), нестроевой Елистрат Ратников, казак 25-го Донского казачьего полка Николай Филимонов (1829-1856) (5), рядовой Азовского пехотного полка Савелий Платонович Толмачев (1828-1855), боцман 3-й бригады флотской дивизии Черноморского флота Стефан Иванович Бутенко (1818-1855) (6). Место их захоронения до сих пор не установлено.

В период Крымской войны многие помещики Херсонской и Таврической губерний содержали у себя в имениях лазареты. Так, в экономии Репнинских в селе Никольское (ныне – Белозерского района Херсонской области) в октябре – декабре 1855 г. умерли и были погребены на местном кладбище: рядовые 11-го стрелкового батальона Георгий Журавлев, Московского гренадерского полка Иван Кубарев, Игнат Семигорячев, Иван Резанов, Малороссийского гренадерского полка Мирон Богомолов и Корней Радионов, Шлиссельбургского пехотного полка Иван Иванов и Григорий Митан, Модлинского пехотного полка Давид Шевцов, Белостоцкого пехотного полка Стефан Фролов,  Елецкого пехотного полка Харитон Андреев, Якутского егерского полка Иван Филиппов, неизвестных полков Кондрат Коцуба и Иван Хапов, ратники 59-й дружины Аггей Полугнадеча, 73-й дружины Иван Новиков и 175-й дружины Иван Куракин. В то же время в соседнем селе Дарьевка в экономии Альбрантов умерли от ран рядовые Камчатского егерского полка  Даниил Карпенко, 12-й артиллерийской бригады легкой батареи Наум Заика, XVII рабочего экипажа Максим Суровцев и XLIV рабочего экипажа Афанасий Метельников. (Эти данные были любезно предоставлены автору одесским исследователем Александром Пешим).

Существовал лазарет и в экономии короля овцеводства Таврии Фридриха Фейна, одного из родоначальников знаменитой династии Фальц-Фейнов, в Преображенке (ныне село Червоный Чабан Каланчацкого района Херсонской области). Исследователь Надежда Данилевич в книге «Барон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа» пишет: «После Крымской войны возвращался Александр II в Петербург. Проезжая через Перекоп, решил заехать в Преображенку, чтобы лично поблагодарить Фейна за помощь армии. Не смотря на то, что усадьба обеспечивала в течение нескольких лет потребности войны, все тут было хорошо обустроено, прибрано. О прошедшей войне напоминало непомерной величины кладбище с одинаковыми рядами крестов».

 Примерно в это же время или несколько ранее, кладбище в Преображенке посетил Лев Николаевич Толстой .(7)

Все три упомянутые кладбища до наших дней не дошли. Вероятно, захоронения на них были отмечены деревянными крестами, а дерево, как известно, материал недолговечный. В советское же время братские могилы участников Крымской войны попросту предали забвению. Кстати, на солдатском кладбище в Преображенке впоследствии было похоронено сердце Фридриха Фейна, хоть его тело обрело вечный покой в фамильном склепе в экономии Аскания Нова.   

Кроме того, существуют сведения о братских могилах участников Крымской войны в Алешках (ныне город Цюрупинск Херсонской области), в Каховке и в имении Скадовских в Белозерке. На месте первой из них ныне находится здание районного военного комиссариата, вторая затоплена водами Каховского водохранилища, а третья уничтожена при строительстве стадиона.

Трагична судьба захоронений героев Крымской войны на территории современной Херсонщины. Лишь одно из них – Военное кладбище в Бериславе охраняется законом. Однако и здесь состояние памятника оставляет желать лучшего, поскольку единственное «реставрационное» мероприятие, проведенное здесь – побелка крестов. Эта, по мнению автора, не самая лучшая украинская народная традиция больше вредит памятникам, выполненным из местного известняка, уничтожая и без того трудно читаемые надписи. Следовало бы отреставрировать сохранившиеся кресты (возможно, заменить их точными копиями), восстановить кресты на могилах прапорщиков Гнусарева и Одлубаева, воссоздать первоначальное завершение часовни, а на старинной каменной ограде кладбища установить мемориальные доски с именами, погребенных на нем героев Севастополя.

Ждут восстановления братские могилы в Херсоне и Геническе. Захоронения же в Старой Збурьевке, Никольском, Дарьевке, Червоном Чабане еще следует выявить. Впрочем, даже если они и не будут найдены, на местных кладбищах стоило бы установить хотя бы памятные знаки-кенотафы. Однако все публикации автора на эту тему до сих пор остаются «гласом вопиющего в пустыне», наталкиваясь на броню равнодушия и непонимания местных властей и населения. Там же, где и удается найти настоящих патриотов родного края, возникает не менее важное препятствие – отсутствие материальных средств.

1. Государственный архив Херсонской области, фонд № 111, опись 1, дело 31, листы 42, 78, 86, 88; фонд № 169, опись 1, дело 3, л. 45, 47, 51 – 62, 64, 66, 71, 74 – 76; фонд 137, опись 27, дело 1, л. 14, 16 – 20, опись 13, дело 13, л. 120 – 121, дело 12, л. 158 – 162, 175 – 176.
2. «Родной край», № 1391, Херсон, 31 января 1917 г.
3. ГАХО, фонд № 137, опись 13, дело 11, л. 438 – 439, дело 12, л. 156 – 161, 188 – 189, дело 13, л. 82 – 83, 100 – 103, 111 – 112, 116 – 117, 121 – 122, 124 – 127.
4. ГАХО, фонд № 137, опись 37, дело 1, л. 121 – 187, 190 – 191.
5. ГАХО, фонд № 259, опись 17, дело 64, л. 39 – 46.
6. ГАХО, фонд № 259, опись 17, дело 60, л. 109 – 112.
7. Данилевич Н. Барон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа. – М., 2006, с. 22.