А.Широкорад (Москва)
Куда исчезли корабли и пушки барона Врангеля
- Тактика выжженной земли
В России после смены режима в 1991 г. осталась та же переполненная мифами история, только героями стали злодеи, ну а злодеи — героями. Сейчас СМИ создают культ героев-мучеников, которые в ноябре 1920 г. увели русский флот из Крыма и, претерпевая ужасные мучения в турецких лагерях и в тунисской гавани Бизерте, сохранили свою армию и свой флот. Красиво звучит: «Герои, не спустившие Андреевского флага». Попробуем разобраться в ситуации, отбросив мифы советской пропаганды.
Начну с того, что, повсеместно отступая, белые уводили с собой все, что могло плавать, а что не могло, сжигали или топили. Причем это происходило лишь тогда, когда белые понимали, что уходят окончательно, то есть сознательно уничтожали транспорт России, обрекая народ на голод и разруху.
Я не буду приводить десятки свидетельств белых офицеров, которые в эмиграции похвалялись, сколько они взорвали водокачек, служебных зданий железных дорог, мостов и т. д. Любопытно, что в Севастополе в одном и том же месте дважды происходило массовое уничтожение паровозов и вагонов: их сталкивали в Севастопольскую бухту. В обоих случаях процедура совпадала до деталей. Первый раз это было в ноябре 1920 г., а второй — в апреле 1944 г.
А вот отчет уполномоченного Главвода В.М. Зайцева: «Неприветливо встретила меня р. Кама… Уже недалеко от ее устья встретились остовы (погибших) судов»…, а «по мере моего продвижения по освобожденному району приходилось прямо ужасаться…, пошли везде и всюду попадаться остовы сгоревших судов, как паровых, так и непаровых единиц советского флота. Не было расстояния, хотя бы через 50-верстный пробег, без этих печальных фактов: то там, то здесь вырисовывались следы судов, или до днища сгоревших, или переломанных и обсушенных глубоко в бичевнике». Еще хуже было в Перми: «Что пришлось увидеть, превзошло всякие предположения. Всюду, насколь хватало поле зрения, виднелись остовы догоравших и плавающих судов. Ужасная огненная вакханалия витала, видимо, здесь широко. То тут, то там из воды торчали головни от полузатонувших днищ барж, пристаней и подчалков. Описать все, что открылось пред глазами, нет никакой возможности, — это было что-то невероятное». По пути к реке Чусовой, где было главное место разгрома флота, «немного выше (пермских) пристаней стоял поперек реки сильно изуродованный пассажирский пароход “Григорий” общества “Камво”, а затем уже, начиная от него, через самый малый интервал, потянулся почти сплошной вереницей длинный ряд обгорелых и топлых судов. Некоторые еще догорали, и тлели обуглившиеся их части, а теплоход “Москвич” пылал пламенем, благодаря запасу в его цистернах натурала…
Пройдя от него немного, у лугового берега, близ р. Гайвы, я увидел группу пароходов всех типов в количестве 7 штук, наплывших один на другой…
Таково было начало. Когда мы дошли до устья р. Чусовой, то тут было что-то невероятно ужасное. Кругом в кучи сбитые пароходы то справа, то слева торчали своими как бы взывающими о помощи головнями и изуродованными корпусами до неузнаваемости. Таковых кучек в 5—9 пароходов было несколько; после пошли одиночки, и так до самой пристани Левшино. Весь фарватер р. Чусовой представлял собою какой-то музей старых, ломанных, исковерканных железных изделий»[1].
- Врангель в Стамбуле
14 ноября в 14 ч. 50 мин. барон Врангель поднялся на борт крейсер «Генерал Корнилов». Крейсер поднял якоря и покинул Севастопольскую бухту. На борту крейсера находились штаб Главнокомандующего, штаб Командующего флотом, особая часть штаба флота, Государственный банк, семьи офицеров и команды крейсера и пассажиры, всего 500 человек.
Порты Крыма покинула целая армада кораблей: один дредноут, один старый броненосец, два крейсера, десять эсминцев, четыре подводные лодки, двенадцать тральщиков, 119 транспортов и вспомогательных судов. На них были вывезены 145 693 человека (не считая судовых команд), из которых 116 758 человек были военными и 28 935 — гражданскими[2].
По данным же специальной секретной сводки разведывательного отдела штаба французской Восточно-Средиземноморской эскадры от 20 ноября 1920 г. «прибыло 111 500 эвакуированных, из которых 25 200 — гражданских лиц и 86 300 — военнослужащих, среди которых 5500 — раненых; ожидается только прибытие из Керчи кораблей, которые, как говорят, должны доставить еще 40 000 беженцев»[3].
В ходе эвакуации пропал без вести эсминец «Живой», на котором погибло 257 человек, в основном офицеров Донского полка.
Команда тральщика «Язон», шедшего на буксире транспорта «Эльпидифор», ночью обрубила буксирный канат и увела судно к красным в Севастополь.
Любопытно, что мирное население эвакуировалось даже на подводных лодках. Так, с подводной лодки «Утка» в Севастополе перед отходом в Константинополь сбежали 12 матросов, зато были приняты 17 женщин и двое детей.
И вот врангелевская армада медленно втягивается в Босфор. Что дальше? Война закончена? Штыки в землю? Нет. Врангель рассматривал эвакуацию в Проливы лишь как одну из неудачных операций Гражданской войны. Высадились на Кубани — эвакуировались. Затем двинулись к Каховке — эвакуировались. Ну, посидим пару месяцев в Константинополе — и опять новый десант в Россию. Примерно так барон воодушевлял свое воинство.
Это действительно философия картежника, готового спустить всё — имение, украшения жены, приданное дочери, только чтобы играть и играть.
До ноября 1920 г. Русская армия генерала Врангеля могла самостоятельно (без союзников) проводить боевые операции, она еще оставалась стороной в Гражданской войне. Но с эвакуацией в Проливы любые самостоятельные военные действия против Советской России стали физически невозможны. Максимум, что теперь мог без помощи Антанты сделать барон, высадить на шхуне два десятка диверсантов в Крыму или на Кавказе.
Оказавшись на чужбине и не разоружившись, «добрармейцы» стали наемниками, ищущими хозяина для нападения на собственную страну.
Международное право никогда не признавало таких наемников воюющей стороной. И в полном соответствии с международным правом советские власти могли рассматривать всех неразоруженных белых в качестве бандитов и соответствующе карать их.
По всем международным законам страны Антанты были обязаны интернировать врангелевцев. Процитирую «Большую Советскую энциклопедию»: «Интернированию подлежат военнослужащие воюющих сторон, попавшие на территорию нейтрального государства. Интернированные военнослужащие разоружаются, для них устанавливается режим, исключающий возможность покинуть территорию нейтрального государства и вновь принять участие в военных действиях».
Замечу, что и до, и после ноября 1920 г. в аналогичных случаях интернирование проводили все государства мира. Так, в 1905 г. в порт Констанца пришли восставшие броненосец «Потемкин» и миноносец № 261. Их команды были разоружены и отпущены румынскими властями, а корабли в исправном состоянии возвращены России.
Строго придерживались международных правил об интернировании военных судов и французские власти. Так, в июле 1904 г. в Сайгоне был интернирован русский крейсер «Диана», прорвавшийся из Порт-Артура. Крейсер после незначительного ремонта и заправки топливом вполне мог уйти через Суэцкий канал на Балтику. Однако французские власти «тянули резину» с доставкой топлива «Диане» и, в конце концов, добились ее интернирования. А ведь Россия была главным союзником Франции и имела с ней секретный военный договор.
А вот другой пример. 7 марта 1939 г. во французскую военно-морскую базу Бизерта вошла эскадра Испанской республики в составе крейсеров «Мендес Нуньес», «Либертад», «Мигель де Сервантес», восьми эсминцев и подводной лодки С-4. Французы немедленно интернировали эти суда, а уже 31 марта в Бизерту прибыли два франкистских судно с новыми экипажами для интернированных кораблей. 5 апреля эскадра республиканцев под фашистскими флагами ушла в Кадис.
А вот в ноябре 1920 г. Франция и другие государства Антанты вопреки международному морскому праву не пожелали интернировать врангелевцев. Основная причина — пошантажировать Советы. Ни Франция, ни Англия в это время не планировали даже мелких нападений на Советскую Россию. Однако и Лондон, и Париж сильно блефовали, надеясь добиться от Москвы выплаты царских долгов[4], передачи выгодных концессий, неприкосновенности вновь образованных государств в Прибалтике и на Кавказе, и т. д.
Увы, большой блеф обернулся Антанте большими приключениями на известное место. Советское правительство послало золото, пушки, пулеметы и винтовки Мустафе Кемалю, а также отказалось в его пользу от Карской области, принадлежавшей ранее Российской империи. Забегая вперед, скажу, что оный Мустафа выставил союзников из Поливов и стал «отцом турков», то есть Ататюрком.
Сам же барон сразу по прибытии в Стамбул осознал, что никаких новых десантов у него не будет. Однако Русская армия и флот в изгнании нужны были Врангелю как козырная карта в эмигрантских разборках.
К концу 1920 г. в Европе у русских эмигрантов была «тьма власти». Так, был Союз русских послов, претендовавший на роль правительства в изгнании и располагавший большими запасами валюты.
Имелись кандидаты во «всероссийские императоры» — великие князья Дмитрий Павлович, Кирилл Владимирович, сыновья великого князя Александра Михайловича и т. д. На руководящую роль в эмиграции претендовал и командующий русской армии в 1914—1915 гг. великий князь Николай Николаевич.
Кем бы с такой ситуации стал барон Врангель? Очередным битым генералом. Так их и без него в Париже имелось в избытке — Миллер, Юденич, Деникин и т. д.
В итоге по приказу Врангеля солдат и офицеров Русской армии принудительно держали в концлагерях в Галлиполи и на островах Эгейского моря. Порядок поддерживался расстрелами: за критику Врангеля, за попытку бежать к Мустафе Кемалю, за рассказ французам о порядках в лагерях и т. д.
Вызволил Русскую армию из лагерей Ататюрк, подошедший к Проливам с советским золотом и оружием.
По прибытии в Стамбул Врангель, его адмиралы и старшие офицеры быстро сообразили, что 119 транспортов и вспомогательных судов — это потенциальные миллионы франков. Что же касается боевых кораблей, то после окончания «Великой войны» они никому не нужны, но зато их вооружение и боекомплект можно выгодно продать малым странам. И началось…
Писать о распродаже кораблей и военного имущества, уведенного Врангелем из России, очень трудно. Распродажа шла абсолютно бессистемно. Продавали адмиралы и капитаны 1 ранга как открыто, так и анонимно, причем продажа происходила в самых различных формах. Почему продавцы и покупатели старались вести дела с минимальной оглаской? Да потому, что это было уголовным преступлением, а конкретно — скупкой краденого.
Уже 28 ноября 1920 г. командующий Русской эскадрой адмирал Кедров издал приказ, подтверждающий демобилизацию частновладельческих судов, включая суда Добровольного флота и Русско-Дунайского пароходства.
Так вроде все законно — мобилизованные на время войны суда переходят прежним владельцам? Увы, все не так просто. Ну, во-первых, не Врангель мобилизовал эти суда, а правительство России в 1914 г., и за них владелец получал большую компенсацию из казны. Юридически Врангель и Кедров в Стамбуле были… никем и не имели никаких прав что либо мобилизовывать и демобилизовывать. Во-вторых, часть членов правлений судоходных компаний погибла в Гражданской войне, а часть осталась в СССР. В замен их члены правлений, которые сумели добраться до Парижа, назначили сомнительных личностей, не имевших отношения к судоходству.
Наконец, большинство угнанных Врангелем судов принадлежали до мобилизации их в Черноморский флот двум компаниям — РОПИТу[5] и Добровольному флоту. Формально это были частные компании, но фактически они создавались Морским ведомством Российской империи и являлись его резервом.
Так, РОПИТ был создан в 1856 г. При этом государство приобрело 6670 акций РОПИТа на общую сумму 2 млн. рублей. Государство бесплатно предоставляло РОПИТу портовые сооружения, верфи, участки железных дорог. Правительство давало РОПИТу выгодные фрахты и устанавливало льготы. Экипажи судов формировались из офицеров Морского ведомства, механиков и машинистов Горного ведомства, а также из вольных матросов, которые освобождались от платежа податей, военного постоя и рекрутской повинности.
Замечу, что, несмотря на эти вливания, подавляющее большинство грузов на Черном море, равно как на остальных морях, перевозилось на иностранных судах. Наши компании были не конкурентоспособными по сравнению с западными и существовали за счет помощи государства.
Еще больше к государству была привязана компания Доброфлот. В начале 1878 г. Англия угрожала войной России. В ответ по всей стране начался добровольный сбор пожертвований на приобретение быстроходных пароходов, которые в военное время могли бы стать «крейсерами-истребителями» вражеских торговых судов. В итоге к концу 1881 г. удалось собрать 4 132 800 рублей.
Замечу, что Доброфлот, оставаясь «под покровительством наследника цесаревича», поступил в ведение Министерства финансов.
Несмотря на все государственные дотации, деятельность Доброфлота в 1880, 1882 и в 1883 годах была убыточной[6]. Поэтому в 1882 г. Государственный Совет утвердил назначение Доброфлоту субсидии в виде помильной платы, в размере 600 тыс. рублей в год (субсидия сохранялась до 1914 г.).
В 1884 г. заведывание Доброфлотом было передано Морскому министерству, как наиболее заинтересованному в постоянной готовности его к военному времени.
В 1906 и 1907 годах Доброфлотом было установлено срочное пароходство по Татарскому проливу (75 тыс. руб. субсидии), в Охотское море (256 тыс. руб. субсидии) и на экспрессных линиях Владивосток — Шанхай и Владивосток — Цуруга (647 тыс. рублей субсидии).
В феврале 1909 г. Доброфлот был передан из Морского министерства в Министерство финансов, в котором и оставался до августа 1914 г.
Пардон, если Доброфлот — частная лавочка, то я, грешный, не иначе как султан турецкий. Впрочем, принадлежность судов нисколько не волновала воров-золотопогонников. Они с одинаковым усердием сбывали пароходы РОПИТа, вспомогательные суда Черноморского флота и суда Министерства путей сообщения.
Первым был «демобилизован» минный заградитель «Дых-Тау» (вместимостью 1467 брт). Самое забавно, это была формальность, так как он уже ходил под французским флагом, был приписан к порту Марсель, а на борту красовалось «Dykh-Tau». В 1925 г. «Дых-Тау» продали французской компании «Анонимное общество Африканских перевозок» из Дакара, где он получил наименование «Ferlo». В 1929 г. пароход купила шведская фирма «Rederi A/B Gusren (Ture Hillerstrom)» из Мальмё, там судно стало называться «Ture». В 1932 г. пароход купила другая кампания из Мальмё — «Rederi A/B Malmohus», и назвала его «Glitt». В 1954 г. судно стало собственностью турецкого судовладельца «Nuri Yilmaz ve Ortaklari». Пароход, переименованный в «Zor», использовался для перевозки леса на линии Каскинен (Финляндия) — Халл (Англия). 19 мая 1955 г. судно затонуло, выскочив на камни в 6 милях северо-западнее Дижона.
Ну а кто с «Дых-Тау» имел франки, мы теперь никогда не узнаем.
Итак, бойкая торговля пассажирскими кораблями, а также вспомогательными судами Черноморского флота и различных государственных учреждений царской России началась уже в Константинополе. А вот для боевых судов французы выделил даже специальную стоянку — военно-морскую базу в Бизерте (современный Тунис).
3. Бизертские страдания
8 декабря 1920 г. из Константинополя в удаленную на 1200 миль Бизерту отправились линкор «Генерал Алексеев» (до 16 апреля 1917 г. «Император Александр III», до октября 1919 г. «Воля»), транспорт «Кронштадт» и транспорт «Далланд» («Форос») с углем для эскадры.
10 декабря вышли крейсер «Алмаз» на буксире «Черномора», эсминец «Капитан Сакен» на буксире вооруженного ледокола «Гайдамак», эсминец «Жаркий» на буксире «Голланда», эсминец «Звонкий» на буксире вооруженного ледокола «Всадник», эсминец «Зоркий» на буксире ледокола «Джигит», транспорт «Добыча», подводные лодки АГ-22 и «Утка», ледокол «Илья Муромец», имея на буксире подводные лодки «Тюлень» и «Буревестник», тральщик «Китобой», посыльное судно «Якут», канонерские лодки «Грозный» и «Стриж», имея на буксире учебное судно «Свобода».
12 декабря Константинополь покинули эсминцы «Беспокойный», «Дерзкий» и «Пылкий». 14 декабря — крейсер «Генерал Корнилов» и пароход «Константин».
Суда белой эскадры начали прибывать в Бизерту 22 декабря 1920 г. Последним 2 января 1921 г. прибыл эсминец «Жаркий», который из-за недостатка воды заходил в один из портов на итальянском побережье, а потом принимал уголь на Мальте.
Ледоколы «Илья Муромец», «Гайдамак» и «Джигит» были отправлены в Константинополь за оставшимися там судами эскадры. В конце января они привели на буксире эсминцы «Гневный» и «Цериго».
Старый броненосец «Георгий Победоносец», с 1914 г. исполнявший роль штабного корабля, по одной версии 14 февраля 1921 г. пришел своим ходом (максимальная скорость его составляла 6 узлов), а по другой — был приведен на буксире. 12 февраля на броненосце рухнула надстройка, в результате чего погибли флотский лейтенант А.П. Ставицкий и армейский капитан А. Нестеров, исполнявший на корабле обязанности боцмана.
4 февраля в Бизерту пришел танкер «Баку». Всего на судах, прибывших в Бизерту, находилось около 5600 человек, включая женщин и детей. Всех сходивших на берег пропустили через дезинфекционный пункт в госпитале Сиди-Абдалла.
Главной заботой командования «русской эскадры» в Бизерте тоже была продажа судов. Установить подробности продажи более чем сотни торговых и вспомогательных судов сейчас невозможно.
Самым лакомым куском для французов в Бизерте стала плавмастерская «Кронштадт». Это было огромное судно водоизмещением около 17 тысяч тонн, которое без преувеличения можно назвать единственным в мире плавучим ремонтным заводом. Воспользовавшись заболеванием чумой нескольких матросов «Кронштадта», французские власти отправили команду мастерской в карантин, а само судно отправили в… Тулон. Так ему присвоили новое имя «Вулкан» и ввели в строй ВМФ Франции. Французы утверждают, что они купили судно. Вопрос лишь в том, кто получил деньги.
А вот данные, собранные мной на основании сводки Иностранного отдела ГПУ о состоянии врангелевских морских и сухопутных сил от 13 апреля 1922 г.
Два больших транспорта «Рион» (14 614 т) и «Дон» (около 10 тыс. т) выставлены на торги в Тулоне.
Русские транспорты в Марселе:
«Поти» (бывший «Ирина», 3400 т) продан французской фирме.
«Долланд» (около 12 тыс. т) продан неизвестному владельцу.
«Екатеринодар» (до 1919 г. транспорт № 132, 2570 т) продан неизвестному владельцу.
«Сарыч» (до 1919 г. «Маргарита», 7500 т) продается.
«Ялта» (до 1919 г. «Виолетта», 7175 т) продается.
«Крым» (до 1919 г. транспорт № 119, до 1916 г. «Кола», около 3000 т) продается.
«Инкерман» (до 1919 г. транспорт № 136, до 1916 г. «Ризе») продан неизвестному владельцу.
Судьба этого судна любопытна. В конце концов, он оказался под египетским флагом и в 1927 г. прибыл в Одессу с грузом. Тут-то на его борт заявились люди в кожанках и с маузерами. Самое же интересное, что Международный морской суд признал судно украденным и подлежащим возвращению законному владельцу — СССР. Разумеется, ворами были не египтяне, а «бизертские герои».
«Моряк» продается.
«Шилка» (бывший «Эрика», 3500 т) продается.
Замечу, что в Марселе и Тулоне действовала одна и та же частная фирма «Паке», которая скупала суда у белых офицеров, а затем перепродавала их.
Аналогичная картина сложилась и в Константинополе. Там перепродажей руководил некий Риббуль — начальник отделения фирмы «Паке».
Проданный туркам в Константинополе транспорт «Самара» (бывший транспорт № 114) получил название «Фэтетиэ Босфор». Продавал судно контр-адмирал А.Н. Заев.
Транспорт № 410 (бывший «Вера») продается.
Транспорт № 411 продан грекам, назван «Франция».
Транспорт № 412 продан грекам, стоит на ремонте в Пирее.
Буксир «Осторожный» продан, но затонул в Босфоре.
Буксир «Тайфун» продан французам, назван «Боре».
Пассажирские пароходы Добровольного флота:
«Владимир» (11 065 т, 12 уз.) продан грузину Джиокелия за 72 000 турецких лир.
«Саратов» (9660 т, 12 уз.) продан греку за 170 000 турецких лир.
Пароходы Российского Общества:
«Россия» продан, назван «Гедвиг».
«Мария» продан, назван «Георг».
Оба ходят под австрийским флагом.
Согласно другим документам, тральщик «Китобой» продан итальянцам и названии «Итало». Посыльное судно «Якут» продано Мальте и названо «Ла-Валетто». Ледокол «Илья Муромец» продан Франции и переоборудован и минный заградитель «Поллукс». Ледокол «Всадник» продан итальянцам и назван «Манин-2». Танкер «Баку» продан французам и назван «Луар». Транспорт «Добыча» продан итальянцам и назван «Амбро». Транспорт «Форос» продан Греции и стал «Эвангелисте». Спасательное судно «Черномор» продано французам и названо «Ируаз». Буксир «Голланд» продан Италии и назван «Сальваторе».
Как видно из перечня судов, французам продавались за бесценок не только военные суда, но и пароходы Добровольного флота. Как дешево продавались суда, можно судить хотя бы потому, что тральщик «411» продали греку за 22 000 турецких лир, предварительно продав с него арматуру и инвентарь за 15 000 турецких лир.
Мне не хочется создавать впечатление, что воры были только на Черноморском флоте. На Тихом океане эскадру из тихоокеанских судов угнал в Манилу и там распродал адмирал Старк. На Севере несколько судов угнал в Англию генерал Миллер. Десятки транспортных судов были захвачены на Балтике финнами и прибалтами.
В результате Советская Россия осталась практически без торгового флота. И уже в начале 1920-х годов большевики начали закупку торговых судов за границей, чтобы привезти в Россию хлеб, медикаменты, станки и паровозы.
Следует отметить, что и среди офицеров в Бизертской эскадре нашлись честные люди, которым не нравилась распродажа нашего флота. Так, в начале апреля 1921 г. старший офицер линкора «Генерал Алексеев» Павлов и командир ледокола «Всадник» Викберг тайно собрали механизмы приведенного в состояние долговременного хранения ледокола и под видом выщелачивания котлов развели на нем пары и должны были уйти вместе со сговорившейся с ними с других кораблей командой на остров Сицилию. За два часа до отхода, назначенного на 23 часа, по доносу контрразведки вся эта операция была остановлена, а с машин ледокола сняты золотники. Французы выслали свои дозорные катера и развели пары на канонерских лодках. Командование эскадры постаралось замять эту историю, а Павлова и Викберга отправили в Германию.
Были попытки увода из Бизерты ледоколов «Джигит» и «Илья Муромец».
В феврале 1923 г. адмирал Беренс[7] решил продать две канонерские лодки — «Страж» и «Грозный».
Около 6 часов утра 27 февраля командующему эскадрой доложили, что канонерка «Грозный» тонет. Оказалось, что молодые мичманы П.П. Непокойчицкий (с «Грозного») и П.М. Рукша (со «Стража»), чтобы канонерки не достались французам, решили их затопить. Рукша должен был затопить «Страж», а Непокойчицкий — «Грозный». Но Рукша не смог открыть кингстоны на своей канонерке, и перешел на шлюпке на «Грозный», чтобы помощь Непокойчицкому затопить его лодку. Около трех часов ночи им удалось открыть машинный кингстон канонерки. В шестом часу утра, когда канонерка уже погрузилась до иллюминаторов, а машинное отделение заполнилось водой, и закрыть кингстон уже было невозможно, Непокойчицкий доложил своему командиру старшему лейтенанту фон Вирену, что «Грозный» тонет. Из-за мелководья «Грозный» погрузился в воду лишь кормой, оставшись носом сидеть на мели.
5 марта «Грозный» был поднят с помощью французского спасательного судна «Риносеро» и отведен в гавань Сиди-Абдала.
Обоих мичманов поместили в тюрьму в Марселе. Там Рукша пытался покончить жизнь самоубийством, вспоров себе вены, но его спасли. В конце концов, обоих выслали в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев.
Любопытна и история гибели яхты «Лукулл», которая была плавучей резиденцией барона Врангеля в Константинополе.
Яхта водоизмещением 533 тонны была построена в Англии в 1866 г., в 1890 г. куплена Морским ведомством и получила название «Колхида». Она стала яхтой русского посла в Константинополе. Однако в июне 1913 г. великий князь Александр Михайлович продал Морведу свою порядком поизношенную яхту «Тамара» (водоизмещением 990 т). «Тамара» получила название «Колхида» и после ремонта стала яхтой посла. В том же июне 1913 г. «Колхида» получает название «Лукулл», а в 1914 г. переклассифицируется в посыльное судно.
На «Лукулле» Врангель хранит документацию, свой личный архив, казну армии и огромное количество драгоценностей, вывезенных из России.
15 октября 1921 г. «Лукулл» был протаранен шедшим из Батума итальянским пассажирским пароходом «Адриа». Однако незадолго до столкновения Врангель вместе с женой и адъютантом сошли на берег. Была ли это случайность или заранее задуманная диверсия против генерала Врангеля? Аргументов в пользу диверсии немало.
«Лукулл» стоял у европейского берега Босфора. Для того чтобы протаранить яхту, пароходу надо было перпендикулярно повернуть к берегу, свернув в сторону от своего курса.
Позже спасшиеся с «Лукулла» офицеры-очевидцы утверждали, когда «Адриа» подошла к «Лукуллу» на расстоянии 300 морских саженей, казалось, что она свободно разойдется с яхтой, оставив его с правого борта. Но «Адриа», изменив курс, шла прямо на небольшое судно.
Как вспоминал подъесаул Кобиев, находившийся на «Лукулле» в момент трагедии: «… я, видя, что итальянский пароход не уменьшает скорости и не изменяет направления, спросил мичмана Сапунова, не испортилась ли у него рулевая тяга, так как при той скорости и громадной инерции, какие он имел, он не успеет свернуть в сторону, даже если положить руль круто на бок. Сапунов ответил, что, действительно, что-то ненормально. Но тогда пароход не шел бы с такой скоростью и уверенностью, давал бы тревожные гудки и, так или иначе извещал бы о своем несчастье и опасности от этого для других. Тем не менее, пароход, не уменьшая хода, двигался на яхту, как будто ее не было на его пути…».
«Адриа» ударила «Лукулл» в борт под прямым углом и, разрезав борт яхты на протяжении более трех футов, отошла задним ходом, вследствие чего в пробоину хлынула вода. Удар пришелся как раз в среднюю часть яхты — нос «Адрии» прошел через кабинет и спальню генерала Врангеля. Никаких мер для спасения людей на пароходе не предприняли: не спустили шлюпки, не подали концы и круги. Вытаскивали из воды моряков турецкие рыбаки.
«Адриа» была немедленно арестована британскими властями. Выяснилось, что судно заходило несколько раз в черноморские порты Советской России.
Через месяц после гибели яхты Врангель доверил присяжному поверенному Ратнеру защищать свои интересы в итальянском суде. Но, как выяснилось лишь в 1925 г., из-за бестолковости Ратнера дело осталось незаконченным. Попытки Врангеля добиться через нового адвоката возобновления следствия завершились в связи с истечением срока давности. Вдове мичмана Сапунова итальянская компания согласилась выплачивать пожизненную пенсию. Петр Николаевич согласился. Дело объявили «несчастным случаем».
Элементарный расчет показывает несостоятельность версии о том, что ОГПУ пыталось убить барона. Таранить большим тихоходным судном другое большое судно так, чтобы точно попасть в каюту и гарантированно уничтожить находящихся в ней, практически невозможно. Всего-то на «Лукулле» погиб один человек.
Так или иначе, но Врангель был шокирован. Он покидает Стамбул и переезжает на постоянное место жительства в сербскую Сремски Карловцы в 50 км от Белграда.
Большая часть не проданных судов белое командование передало новому правлению РОПИТа, которое обосновалось в Париже, а пароходы были приписаны к Марселю.
28 октября 1924 г. Франция установила дипломатические отношения с СССР. Бизертская эскадра официально прекратила свое существование. Не было оснований к дальнейшему базированию в Марселе судов РОПИТа, посему его владельцы в начале 1925 г. создали французскую компанию «Compagnie russe de navigation et de commerce», основу которой составили 11 пароходов РОПИТа, ходившие под французским флагом и приписанные к порту Марсель. Это были: «Цесаревич Георгий», «Афон», «Бестужев», «Иерусалим», «Муравьев-Апостол», «Одесса», «Тигр», «Ефрат», «Трувор», «Аю-Даг» и «Херсонес». В 1926 г. к ним присоединился «Аскольд».
Новый РОПИТ, как и прежний, не мог выдержать местной конкуренции. Поэтому его суда выполняли самую непрестижную работу — колониальные рейсы. Суда РОПИТа ходили по маршруту Марсель — Индокитай.
Несколько слов об этих двенадцати пароходах РОПИТа:
«Цесаревич Георгий» — грузопассажирский пароход, построенный в 1895 г. в Англии, вместимостью 1960 брт. Скорость хода 13,5 узлов. В 1922—1925 гг. служил в порту Марсель. В 1929 г. продан на слом.
«Афон» — грузопассажирский пароход, построенный в 1901 г. в Италии. 5111 брт. 12 узлов. В апреле 1928 г. продан на слом.
«Бестужев» (до мая 1917 г. «Великий князь Константин») — почтово-пассажирский пароход, построенный в 1891 г. в Англии. Водоизмещение 2500 т, вместимость 1915 брт. Скорость 14,5 узлов. В 1928 г. сдан на слом.
«Иерусалим» — товаропассажирский пароход, построенный в 1911 г. в Англии. 5104 брт, 10 узлов. В 1921—1924 гг. использовался в чартерных рейсах у французской фирмы «Massageries maritimes». В мае 1930 г. продан на слом в Италию.
«Муравьев-Апостол» (до мая 1917 г. «Великая княгиня Ксения») — почтово-пассажирский пароход, построенный в 1895 г. в Англии. 2006 брт; 14,5 уз. Продан на слом в апреле 1928 г.
«Одесса» — товаропассажирский пароход, построенный в 1889 г. в Германии. 4093 брт; 12,5 уз. В апреле 1928 г. продан на слом.
«Ефрат» — товаропассажирский пароход, построенный в 1906 г. в Петербурге. 3217 брт; 12 уз. В марте 1932 г. продан на слом.
Однотипный пароход «Тигр» продан на слом в апреле 1931 г.
«Трувор» — товаропассажирский пароход, построенный в 1891 г. в Англии. Водоизмещение 2629 т, вместимость 1850 брт. Скорость 10 уз. Продан на слом в марте 1931 г.
«Аю-Даг» — товарный пароход, построенный в 1898 г. в Германии. 988 брт; 10 узлов. Продан на слом в 1928 г.
«Херсонес» — товарный пароход, построенный в 1903 г. в Бельгии. 1013 брт; 9,5 уз. В 1929 г. продан шведскому предпринимателю К. Андерсону из Карлскроны и переименован в «Hilda». В 1939 г. куплен компанией «Rederi A/B Strim», где получил название «Ellinor». В апреле 1955 г. продан на слом и 15 ноября разобран в шведском порту Юстад.
«Аскольд» — товарный пароход, построенный в 1879 г. Германии. Водоизмещение 1200 т, грузовместимость 578 брт. Скорость 9 уз. В ноябре 1928 г. продан на слом.
Помимо этих судов стоит рассказать и о буксирно-ледокольном пароходе «Смелый», построенном в Швеции в 1895 г., вместимость 249 брт, со скоростью хода 12 узлов. В 1928 г. руководство РОПИТа продало его греческой компании, где он получил название «Erna». В июле 1941 г. пароход захватили германские войска. Он был мобилизован и 10 августа зачислен в состав флота в качестве вспомогательного судна 13V4, а с 18 марта 1942 г. переформирован в противолодочный корабль Uj2105. 1 июня 1944 г. он был потоплен авиацией союзников в Гераклионе. В 1945 г. греческие спасатели подняли и отремонтировали пароход, и он служил до 1955 г., а затем был сдан на лом.
Дела нового РОПИТа шли все хуже и хуже, и в 1932 г. компания окончательно обанкротилась. Между тем, оставшись без торгового флота, Советская республика пыталась вернуть украденные корабли. Проще всего это было сделать на Каспии. Там в мае 1921 г. корабли Волжско-Каспийской флотилии внезапно обстреляли персидский порт Энзели, куда белогвардейцы и англичане угнали большую часть каспийского торгового и наливного флота. Белые бросились бежать в буквальном смысле. А у просвещенных мореплавателей случился конфуз — не оказалось белого флага. Пришлось использовать, по одной версии, скатерть, а по другой, пардон, дамские панталоны. Было отбито 24 больших корабля, а заодно и четыре гидроплана, четыре английских торпедных катера, десять транспортов, свыше 50 орудий, 20 тысяч снарядов, более 20 радиостанций, 160 тысяч пудов хлопка, 25 тысяч пудов рельсов, до 8 тысяч пудов меди и другое имущество[8].
Благодаря Энзелийской операции Каспийское пароходство до середины 1930-х годов было самым большим в СССР.
Понятно, что с угнанными Врангелем судами так поступить было нельзя, и большевики пошли… судиться. Тем более что в СССР была воссоздана компания Доброфлот.
Английский суд долго кочевряжился, но в апреле 1923 г. постановил вернуть законному владельцу следующие суда Добровольного флота: «Вологду», «Воронеж», «Красноярск», «Екатеринослав», «Тамбов» и «Новгород». Однако большинство из них находились в плачевном состоянии, и их было решено продать на месте.
В середине 1923 г. шанхайский суд постановил вернуть России грузопассажирский пароход Доброфлота «Астрахань». В декабре 1933 г. «Астрахань» была передана МСДВ для переоборудования в минный заградитель. В 1945 г. минзаг принял участие в войне с Японией, а в конце 1950 г. обращен в плавказарму ПКЗ-33 в Петропавловске Камчатском.
Танкер «Луч» был продан Врангелем в 1921 г. британской компании и переименован в «Lady Elynor». В 1922 г. эта леди зашла в порт Батум и была арестована пограничниками.
Помимо того, СССР потребовал вернуть корабли компании «Compagnie russe de navigation et de commerce».
Состоялись два суда — в Париже и в Марселе, и оба советская сторона проиграла. Не помогли даже блестящие выступления в Париже молодого адвоката Мориса Тореза. Любопытно, что сами русские моряки, предвидя близкую кончину «Compagnie russe de navigation et de commerce», организовали свое правление нового РОПИТа во главе с М.И. Лакинским и М.М Горбатовым. Но французская полиция без суда и следствия депортировала новое правление из Марселя в Италию.
4. Большой бизнес инженера Клягина
Продать судно в 1920-х годах в Западной Европе было сравнительно просто. Еще проще было продать перископ, дизель, генератор, прожектор и т. д. Зато продать пушку было существенно труднее. И вот этим-то важным делом занялась компания Клягина.
Несколько слов стоит сказать о личности одного из самых загадочных авантюристов начала ХХ века Александре Павловиче (Павлиновиче) Клягине. Его дед был простым лесником и нажился на незаконной вырубке леса. Отец стал лесником у богатого помещика. Вскоре и сам Павел (Павлин) Клягин купил именье Крапиловку близ Брянска. 24 августа 1884 г. у него родился сын Александр.
В 1903 г. мальчик окончил Орловскую классическую гимназию и поступил в Санкт-петербургский технологический институт. После окончания его молодой инженер участвовал в строительстве ряда железных дорог империи. В те годы инженеры-путейцы имели большую свободу в заключении подрядов и легко составляли большие капиталы.
В 1914—1915 гг. Клягин состоял инженером для особых поручений при Министерстве путей сообщения в Петербурге и начальником хозяйственного отдела (заведующим отделения хозяйственных заготовок Управления) по постройке Мурманской железной дороги.
В 1916 г. Клягина послали во Францию и Бельгию для закупок материалов в качестве представителя Министерства путей сообщения.
В Париже Клягин по совместительству становится сотрудником военного агента (атташе) графа генерал-майора Алексея Александровича Игнатьева. Замечу, что в те годы Алексей вел крупные аферы, принесшие ему миллионы франков. А проверять военного агента в Париже было некому — главой русской контрразведки в Париже был граф полковник Павел Алексеевич Игнатьев. Сотрудники русской миссии именовали военные заказы «майоратом Игнатьевых».
Сколько заработал Клягин под началом графа Игнатьева, установить невозможно, но к 1920 г. он был очень богатым человеком и основал в Париже фирму «Etablissmeurs A.Klaguine». В 1920 г. Клягин занимался поставками оружия и различного снаряжения в Крым и состоял в хороших отношениях с бароном Врангелем.
По приходе же армады врангелевского флота в Константинополь. Клягин приступил к распродаже оружия и боеприпасов Русской армии. Создается еще одна контора — «Sospete anonyme exploirarion» — «Анонимное общество эксплуатации запасов».
Одной из первых акций компании стала продажа Эстонии 120-мм и 75-мм унитарных выстрелов от пушки Кане. Эти выстрелы находились на французских береговых складах.
11 сентября 1922 г. в Бизерту прибыл генерал-лейтенант М.И. Занкевич — представитель «Анонимного общества».
Командующий эскадрой контр-адмирал Беренс 12 октября 1922 г. издал приказ № 261, где говорилось, что маклером в продаже боеприпасов «был Генерального штаба генерал-лейтенант Занкевич.
По имеющимся у меня сведениям, вышеозначенный генерал собирает данные о наших судах с целью предложения их к продаже.
Цель нашего пребывания на эскадре — стараться всячески сохранять национальное русское достояние для его законного владетеля — совершенно противоположна стремлениям генерал-лейтенанта Занкевича.
Предлагаю чинам эскадры не оказывать никакого содействия генерал-лейтенанту Занкевичу и командирам запретить вход генералу на корабли без особого на то письменного моего разрешения».
Но на Бернса «нажали», и он был вынужден отменить свой приказ. Кто нажал? точно неизвестно, но возможностей у Клягина было предостаточно, включая барона Врангеля и масонов. Да, да, масонов! А.П. Клягин с 1922 г. и, по крайней мере, до 1936 г. находился последовательно и параллельно в четырех французских масонских ложах «Капитул Астрея», «Ложа друзей Любомудрия», «Северное Сияние» и «Юпитер».
В 1923 г. с линкора «Генерал Алексеев» (бывший «Император Александр III») с помощью французских моряков выгрузили 160 выстрелов для 12-дюймовых орудий и 750 выстрелов для 130-мм пушек.
В 1924 г. Клягину французы позволили снимать любые орудия с кораблей, стоявших в Бизерте. Кроме того, в его ведении оказалась, по крайней мере, часть полевой артиллерии, вывезенной Врангелем из Крыма и складированной на Балканах. Клиентами компании «Etablissmeurs A.Klaguine» были Эстония, Финляндия, Литва, Румыния, Югославия, Турция, Иран, Бразилия, Уругвай, Колумбия и другие страны.
Так, например, в 1926 г. Клягин заключил сделку с правительством Латвии на поставку трех корабельных пушек Кане: одной 152/45-мм с 300 выстрелами и двух 120/45-мм с 1100 выстрелами. Орудия и боекомплект погрузили на судно «Елин» и отправили в Латвию. Однако по пути 25 июля 1927 г. у португальских берегов на борту начался пожар, и «Елин» затонул со всем грузом в 200 милях от Португалии.
Клягин решил поставить новые орудия взамен затонувших. Причем, он предложил латвийскому Управлению вооружения иные системы: два 130/55-мм орудия с боекомплектом 1100 выстрелов, а также десять пулеметов Виккерса. Судя по всему, речь идет не о малокалиберных пулеметах Виккерса, а о 40-мм автоматах. 23 марта 1928 г. латыши согласились. К концу 1928 г. все пулеметы были доставлены в Ригу.
А со 130-мм пушками вышла заминка, поскольку французские власти запретили разрезать корпус линкора «Генерал Алексеев» для снятия орудий, пока не снят весь боезапас. К этому времени Клягин купил весь линкор.
По ряду технических причин Клягин предложил Латвии две 130-мм пушки заменить на шесть русских 42-линейных (107-мм) пушек образца 1910 г. Эти пушки были взяты в Александровской цитадели в форте Бема. В сентября 1928 г. их по железной дороге доставили в Ригу из Варшавы.
Летом 1931 г. Клягин предложил Латвии купить еще четыре 42-линейные пушки обр. 1910 г., но латыши отказались. Тогда Александр Павлович всучил их Финляндии. Одна их этих пушек (№ 8446) в настоящее время экспонируется в музее артиллерии в Замеенлинна. Есть информация, что эта пушка использовалась финнами в Зимней войне и сделала 5379 выстрелов.
Кроме того, шесть 130/55-мм пушек Клягин продал Эстонии.
20 февраля 1932 г. представитель фирмы «Etablissmeurs A.Klaguine» в Латвии инженер А. Петерсонс обратился в латвийское Военное министерство с заявлением о том, что у фирмы появилась возможность поставить 130/55-мм морские орудия.
Однако денег у Латвии не было. Тогда Клягин предложил поменять две 130/55-мм пушки с «Генерала Алексеева» на имевшиеся у латышей четыре 7,7-см германские пушки «обр. 1916» с боекомплектом.
16 июля 1932 г. латыши заключили с фирмой «Etablissmeurs A.Klaguine» договор (№ 5) на замену четырех немецких полевых пушек с боекомплектом на две 130-мм пушки Виккерса и 1100 снарядов к ним со сроком исполнения до 1 августа 1933 г. И уже в начале декабря 1932 г. из Антверпена в Ригу прибыл пароход «Schwalbe» с четырьмя станками и установочными частями 130-мм пушек. А стволы через три дня доставил пароход «Tiber».
А зачем Клягину потребовались 7,7-см полевые пушки? Судя по всему, он решил их перепродать в Южную Америку, где с сентября 1932 г. по май 1934 г. шла война между Колумбией и Перу.
В 1932 г. Клягин купил в Польше три 8,8-см германские зенитные пушки фирмы «Рейнметалл» «обр. 1916» и перепродал их Колумбии.
В том же году из Бизерты в Колумбию были отправлены две 130/55-мм пушки. Они вошли в состав береговой обороны порта Буэнавегура на Тихом океане. Возможно, это были пушки с линкора «Генерал Алексеев», хотя 130-мм орудия имелись и на других судах Бизертской эскадры.
С началом Зимней войны французы предложили орудия «Генерала Алексеева» финнам. В январе 1940 г. двенадцать 305-мм орудий (точнее, их качающиеся части) были погружены на три финских судна «Джульетта», «Карл Эрик» и «Нина». Все три судна отправились в Норвегию.
Причастность «конторы» Клягина к осуществлению этой сверхсекретной операции мне установить пока не удалось. Вряд ли французское правительство обошлось без Александра Павловича. Во-первых, он отлично знал эту матчасть. Во-вторых, у «конторы» был большой опыт в секретных поставках артсистем, ну а главное, пушки с линкора «Генерал Алексеев» были собственностью самого Клягина.
«Джульетта» и «Карл Эрик» сумели разгрузиться в Норвегии, и восемь 305-мм орудий были отправлены в Финляндию. В 1941—1942 гг. финны установили их на береговых батареях и трех советских железнодорожных артустановках ТМ-3-12, захваченных в ноябре 1941 г. на полуострове Ханко.
Третье судно «Нина» с четырьмя орудиями в апреле 1940 г. было захвачено в Норвегии немецкими десантниками. Эти орудия немцы передали фирме Круппа. Там для них были спроектированы новые снаряды и заряды. Полубронебойный немецкий снаряд весил 405 кг и имел максимальную дальность стрельбы 32 км, а легкий дальнобойный фугасный снаряд весил 250 кг и имел дальность стрельбы 51 км.
Пушки получили немецкое название 30,5 cm K.14(r). Там же, на заводе Круппа, для них были изготовлены одноорудийные башенные установки типа С.40.
Решение о строительстве береговой батареи на острове Гернси с четырьмя 30,5-см пушками K.14(r) было принято на совещании у Гитлера 18 октября 1940 г. Работы над установкой 30,5-см орудий на острове Гернси начались весной 1941 г. Все четыре пушки прибыли в порт Сен-Питер на острове Гернси 29 ноября 1941 г.
305-мм батарея русских пушек, получившая название «Мирус», держала под контролем западные подступы к Ла-Маншу до 8 мая 1945 г. Причем 12 августа 1944 г. 305-мм пушки «Мируса» отбили нападение британского линкора «Родней», вооруженного девятью 406-мм пушками.
Куда меньшую известность, чем 305-мм пушки «Мируса» получили девять клягинских 130/55-мм пушек, установленных на германских береговых батареях Вест-Фьорда в Норвегии. Эти орудия немцы именовали 13 cm L/55(r).
Кроме того, в Заполярье в Норвегии на батарее «Тананес» («Тана») были установлены еще три 13 cm L/55(r).
Уже в 1950-х годах французские власти стали скрывать факты сотрудничества своих граждан с германскими оккупационными войсками. Тем не менее, известно, что французскоподданный Клягин успешно сотрудничал с организаций Тодта в строительстве Атлантического вала. Кроме того, его фирма вела подъем боевых кораблей, затопленных французами, не желавшими отдавать их немцам. Клягин поднимал суда и перепродавал их Кригсмарине.
После ухода немцев Клягин был арестован французскими властями по обвинению в коллаборационизме (сотрудничестве с фашистами) и просидел несколько месяцев тюрьме.
1 марта 1952 г. А.П. Клягин скончался и был похоронен на самом престижном русском кладбище в Париже Сент-Женевьен-де-Буа. Протоирей Борис Старк в некрологе написал: «Сидя в тюрьме, он написал две очень талантливые книги, частью автобиографические. Потом его выпустили, видимо, учтя его положительную роль в судьбах многих военнопленных, а также и то, что практически все значение этого Атлантического Вала было равно нулю».
Желающих же узнать о значении Атлантического вала я отсылаю к своей книге «Атлантический вал Гитлера». А вопрос о роли в освобождении мультимиллионера Клягина его денег я предлагаю решить самим читателям.
Сейчас, в XXI веке, к мифам о рыцарях без страха и упрека бароне Врангеле и его генералах и адмиралах прибавился миф о знаменитом инженере, ученом, талантливом писателе и покровителе Бунина Александре Павловиче Клягине.
[1] Шубин И.А. Волга и волжское судоходство. М.: Транспечать НКПС, 1927. С. 851—852.
[2] По данным Иванова В.Б. Тайны Севастополя. Кн. 1. Тайны земные. Севастополь: КИЦ «Севастополь», 2005. С. 173.
[3] ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 1. Д. 188.
[4] Той же Франции царская Россия была должна 55 млн. рублей.
[5] РОПИТ — Русское общество пароходство и торговли.
[6] Военная энциклопедия / Под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др. Петербург, 1911—1914. Т. IX. С. 141.
[7] Беренс Михаил Андреевич — родился в 1879 г. в Кутаиси в дворянской семье. К 1917 г. капитан 1 ранга. С 8 июля 1919 г. контр-адмирал. С декабря 1920 г. по октябрь 1924 г. временно исполняющий должность командующего эскадрой в Бизерте. Затем был служащим во французской колониальной администрации в Тунисе. Умер в 1943 г. в Мегрине (Тунис).
[8] «Извести». 23 мая 1920 г.
